Анна устало посмотрела на часы — стрелки показывали десятый час вечера. За окном, в тусклом свете уличных фонарей, мелькали капли моросящего дождя, как будто сами небеса оплакивали её день. Работа — дом, дом — работа. Вечный круговорот. Вернувшись домой и открыв сумку, чтобы достать ключи, она услышала за спиной знакомый голос:
— Анютка, не ждалась?
Анна вздрогнула, обернулась и увидела брата, стоящего с чемоданом у её двери. Он улыбался, как человек, который нашёл выход из всех проблем, забыв только, что этот выход — её личная жизнь.
— Павел, — растерянно сказала она, — ты… что ты здесь делаешь?
— Меня с работы попёрли, да и жена выгнала, — протянул он, пожал плечами. — Сказала, что безработный муж ей не нужен. Подумал, что тут, у тебя, мне хотя бы не дадут с голоду умереть. Ну что, сестрёнка, пустишь? Не оставишь же брата на улице?
Анна на секунду застыла, чувствуя лёгкий холодок от его слов. Но Павел был её братом. Семьёй. Она покивала и, отстранённо улыбнувшись, протянула:
— Конечно, Павел. Проходи…
С тех пор, как Анна ушла из родного дома, она тянула всё сама. Она уже третий год выплачивала ипотеку за свою небольшую квартиру, считая каждый рубль и работая на двух работах. Брат редко звонил, ещё реже интересовался, как ей удаётся справляться одной. Да она и не жаловалась: жизнь была нелёгкой, но она старалась не отчаиваться, веря, что однажды всё изменится. Однако теперь ситуация накалилась. Павел вернулся в её жизнь, и она сразу ощутила его нелёгкое бремя.
Прошла неделя, другая, а Павел всё сидел у неё дома. Он не работал, не искал вакансии и постоянно просил взаймы, обещая вернуть «вот совсем скоро». Только «скоро» почему-то не наступало. Сначала Анна думала, что его проблемы временные, но когда долг на его кредитной карте начал расти, а счета стали поступать на её имя, терпение начало давать сбой.
— Павел, — сказала она как-то вечером, — тебе надо что-то придумать с работой. Я не могу за тебя платить. У меня у самой счета, ипотека…
Брат поднял на неё глаза, в которых не было и тени вины.
— Ты что, хочешь меня выгнать? Анютка, ты себя слышишь? Я тут временно! Ты же сестра, — он кивнул, словно не оставляя ей выбора. — Сестра должна поддерживать брата, кто ещё, если не ты?
— Павел, — Анна тяжело вздохнула, чувствуя, как её голос начинает дрожать. — Я поддерживаю тебя, но я не могу делать это вечно. Я уже не справляюсь, мне одной трудно.
— Трудно? — он хмыкнул, словно не веря её словам. — Тебе же всё равно не привыкать. Ты всегда была работящая, вот и работай. А я как-нибудь потом расплачусь. Главное, не бросай меня, сестрёнка.
Эти слова, которые когда-то звучали как тёплое напоминание о семье, теперь жгли её изнутри. В памяти всплыли слова матери, которая то и дело повторяла: «Анют, помогай брату, он твоя семья. Без этого не проживёшь». Она чувствовала себя одинокой среди этих холодных призывов к «семейной любви». Но, подавив себя, Анна решила выждать и посмотреть, не изменится ли Павел.
Прошёл ещё месяц, и ситуация только ухудшалась. Павел продолжал жить в её квартире, словно это его личное пространство, не задаваясь вопросом о собственном будущем. Анна с трудом могла оплачивать всё, что накопилось за это время. И каждый вечер одно и то же — Павел растёкся на диване, не отрывая глаз от телевизора, пальцем щёлкает каналы, как заведённый, и каждый раз — опять пицца! На её деньги, конечно.
— Павел… ну, может, хотя бы попробуем немного экономить? — Анна не выдержала, глядя на эту очередную коробку, которую он снова вскрыл, как будто ей всё ни по чём. — Я не могу тянуть всё это одна! Долги на мне — уже некуда больше…
— Да ладно тебе, — отмахнулся он, даже не взглянув на неё. — Подумаешь, пицца. Ты что, совсем без сердца осталась?
Анна сжала губы, пытаясь не сорваться. Она видела, как он спокойно жует очередной кусок пиццы, словно всё в порядке. Внутренний голос кричал, что надо действовать, что она должна поставить его на место, но она боялась разрушить всё, что оставалось от их родственных уз.
Однажды вечером, когда Анна вернулась после тяжёлой смены, её встретил громкий смех и гул голосов. Она с удивлением замерла на пороге, пытаясь осознать, что происходит. В её квартире была компания друзей Павла. Они сидели на её диване, весело переговариваясь и размахивая бокалами. На столе стояли закуски, явно не дешёвые, как оказалось, всё это было оплачено за счёт её планшета, который Павел продал, не спросив её.
— Павел! — Анна с трудом подавила гнев. — Это вообще что такое?
Павел повернулся к ней, его лицо было расслабленным и абсолютно равнодушным к её возмущению.
— Анютка, не кипятись! Я же твой брат, разве ты меня не поддержишь? Если не ради семьи, то ради кого? — Павел говорил спокойно, словно она подняла тему, не заслуживающую внимания.
— Ради кого? — Анна рассмеялась, но смех был нервным, почти истеричным. — Павел, ты действительно думаешь, что это нормально? Ты продал мой планшет, не спросив меня! Это слишком, Павел! Я уже не могу так жить!
Павел взглянул на неё с лёгким удивлением, затем насмешливо пожал плечами:
— Ты чего так разошлась? Успокойся. Все так живут. А ты — эгоистка. Да, вот что я скажу: ты никогда не умела поддерживать родных.
Анна почувствовала, как внутри неё поднимается настоящая буря. Годы обид, унижений, потаканий — всё это, словно тяжёлый груз, навалилось разом. И она взорвалась.
— Эгоистка?! Ты правда называешь меня эгоисткой?! — её голос сорвался, дрожал, а в глазах — всё кипело. — Да ты посмотри, что делаешь! Ты сидишь здесь, пользуешься всем, что я, своими руками, своим трудом, заработала, а теперь ещё и обвиняешь меня?! — Она не сдержалась, всплеснула руками. — Всё, хватит! Мне это осточертело! Убирайся! Собирай свои вещи и уходи! Я больше не позволю тебе рушить мою жизнь!
Павел замер на месте, его лицо застыло в недоумении. Он не ожидал, что Анна, такая тихая и покладистая, способна на такой всплеск эмоций.
— Ты серьёзно? — с насмешкой протянул он, глядя на неё. — Ты ведь ещё пожалеешь об этом, Анют. Семья тебе не простит. Мама вон как на тебя посмотрит!
Анна не дала себе времени раздумывать. Она встала перед ним, не позволяя взгляду смягчиться.
— Я готова к этому. И больше не позволю манипулировать собой, — твёрдо сказала она.
Павел, видя её решимость, медленно поднялся, бросив презрительный взгляд на друзей, молча собрал вещи и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Следом вышли и его друзья, захватив с собой остатки выпивки и закуску.
Анна застыла, услышав, как хлопнула дверь. Всё тело мелко дрожало — то ли от страха, то ли от странного, незнакомого облегчения. Впервые в жизни она выбрала себя, а не чьи-то ожидания, и это было страшно, но так… освобождающе.
Анна села на диван, чувствуя, как силы покидают её. На глазах выступили слёзы, но это были слёзы не отчаяния, а освобождения. Она понимала, что теперь начнётся другая жизнь. Она не знала, справится ли, но ей было ясно одно: она больше не станет жить под давлением чужих долгов и ожиданий.
На следующий день раздался звонок от матери. Анна знала, что это неминуемо. Она глубоко вздохнула и подняла трубку.
— Как тебе не стыдно, Анна! — голос матери дрожал от возмущения. — Павел теперь в долгах, а тебе плевать?! Он же твой брат! Ты предала семью!
Анна молчала, чувствуя, как её сердце сжимается. Но она уже не могла вернуться назад. Собрав волю в кулак, она спокойно ответила:
— Мам, прости, но я больше не могу так жить. Я не могу тянуть его и себя одновременно. Я хочу жить своей жизнью. Да, он мой брат, но он и твой сын. Почему ты не хочешь его приютить у себя и помочь ему? Почему я должна делать это вместо тебя? Ты всегда говорила о семейной поддержке, но теперь вся ответственность только на мне. Я устала, мам.
— Ты ещё пожалеешь об этом, — процедила мать, прежде чем положить трубку.
Анна осталась стоять в тишине, сжимая телефон в руке. Она знала, что это был первый шаг к свободе, и, несмотря на боль, чувство облегчения разлилось по её телу. Она понимала, что больше не будет возвращаться к старому образу жизни, что её терпение и самоотречение закончились. Теперь ей предстояло строить свою жизнь на своих условиях, и эта мысль, хоть и страшила, давала ей внутреннюю силу.
Она подошла к окну, глянула на серую, дождливую улицу и вдруг улыбнулась. Дождь всё стучал по стеклу, будто смывал всё старое. Завтра — новый день, и ей больше не нужно оправдываться перед теми, кто сомневался в её доброте. Теперь она была готова к переменам, даже если придётся идти против всех. Наконец-то её жизнь — и она будет жить её по-своему.
Анна знала, что впереди будет сложно. Ей предстоит бороться за себя и учиться быть твёрдой, но, впервые за долгое время, она не боялась будущего. Она видела в нём не только трудности, но и возможность быть счастливой — не для других, а для самой себя. И эта возможность была самой большой наградой за её сегодняшнюю смелость.
Почему твой сын постоянно живет в моей квартире? Пусть ищет работу и съезжает! – содержать великовозрастного ребенка я не собиралась