Марина была уверена, что замужество все упростит. Она заранее знала, что выбрала правильного человека. Игорь показался ей надежным, спокойным, таким, о каком мечтают те, кто устал быть сильной и самостоятельной.
Год встреч, потом небольшая свадьба только для самых близких — все складывалось правильно и просто. Они переехали в ее квартиру. Двушка с большими окнами и светлыми стенами, с полками, расставленными так, как удобно ей, с кухней, где все под рукой. Марина сама делала там ремонт — обои выбирала, паркет стелила с мастерами. Этот дом был ее крепостью.
Все бы сложилось, как планировала Марина, если бы не Тамара Семеновна. Первое время свекровь была спокойной и вежливой. Звонила, интересовалась здоровьем, поздравляла с праздниками. Раз в месяц приезжала на ужин, приносила пироги и яблоки с дачи.
— Марина, какая у вас уютная кухня, — похвалила как-то Тамара Семеновна, разглядывая новые шторы.
Марина улыбнулась.
— Спасибо. Я сама все выбирала.
— Молодец, — кивнула свекровь и одобрительно посмотрела на сына. — Игорь всегда любил порядок.
Но через несколько недель визиты стали чаще.
— Зашла на минуточку, — сказала однажды Тамара Семеновна, стоя на пороге с пакетом. — Принесла тебе зеленый чай. Тот, что ты пьешь, честно говоря, не очень.
Марина взяла пакет.
— Спасибо, Тамара Семеновна, попробую.
— Полы, кстати, надо бы мыть чаще, — добавила свекровь, оглядывая коридор. — Пыль у вас собирается быстро.
Марина сжала пальцы на пакете крепче.
— Постараюсь, — ответила ровно.
Она училась отпускать. Понимала, что это часть семейной жизни. Тамара Семеновна скучает, хочет заботиться. Марина старалась быть терпимой.
Но потом началось странное.
В понедельник утром она собралась на работу, открыла шкаф у двери — шарфа нет. Того самого зеленого, теплого, который она вчера вечером свернула и положила на верхнюю полку. Марина оглядела полку, потом заглянула в ящик. Пусто. Обернулась и увидела: шарф висит на крючке в прихожей.
— Игорь, ты брал мой шарф? — спросила она, заходя на кухню.
Муж наливал себе кофе.
— Нет. С чего бы?
— Он на крючке. Хотя я его убирала в шкаф.
Игорь пожал плечами.
— Может, сама забыла?
Марина стиснула зубы, но промолчала.
В среду исчез пакет молока. Она точно знала: вечером купила литр, поставила на среднюю полку холодильника. Утром его не было.
— Игорь, ты молоко выпил? — спросила Марина, когда муж вернулся домой.
Игорь поставил портфель на пол, снял куртку.
— Нет. Ты же знаешь, я его вообще не пью.
— Странно… — тихо ответила Марина.
В пятницу она убиралась в ванной. Заглянула в шкафчик над раковиной и заметила, что полотенца сложены не так, как она оставляла. Обычно светлые были слева, темные справа. Теперь наоборот.
— Ты что-то перекладывал в ванной? — спросила Марина у Игоря за ужином.
Он отложил вилку, удивленно посмотрел.
— Нет. Я вообще туда не заходил.
— Но полотенца сложены иначе.
Игорь вздохнул.
— Марина, ты, наверное, устала. Все сама себе напридумывала.
Эта фраза застряла в голове. Напридумывала? Марина начала сомневаться в себе. Может, действительно устала? Много работы, постоянные отчеты, новые клиенты. Она стала записывать, что куда кладет. Купила блокнот, завела список:
— Шарф — верхняя полка шкафа.
— Ключи — ящик комода.
— Молоко — средняя полка холодильника…
Но даже записи не помогали. Молоко исчезало, шарф оказывался на другом месте, полотенца снова перекладывались.
— Игорь, послушай, — начала Марина однажды вечером. — Вещи двигаются. Я записываю, а потом все иначе. Я скоро с ума сойду.
Игорь поставил чашку на стол.
— Ты просто забываешь. Сама себя пугаешь. Перестань.
Марина встала из-за стола, подошла к окну, посмотрела на двор.
— Я ничего не забываю.
— Тебе кажется, — твердо ответил муж.
— Нет, Игорь. Мне не кажется.
Он только вздохнул и снова уткнулся в ноутбук. В глазах у него появилось что-то настороженное, как будто он не понимал, что с ней происходит. Марина все чаще ловила на себе его взгляды, но молчала.
— Ты, наверное, забыла. Или сама переложила, а потом задумалась, — Игорь говорил это уже не в первый раз, и голос у него был уставший, словно он оправдывался за что-то несуществующее.
Марина стояла у стола, опираясь ладонями о прохладную поверхность.
— Я ничего не забыла, Игорь. Я знаю, что делаю.
— Марин, ну правда… — он развел руками. — Зачем тебе снова это обсуждать? Хватит.
— Потому что вещи не могут сами передвигаться! — она повернулась к нему резко. — Я положила ключи в ящик стола. Утром они лежали в прихожей.
Игорь прикрыл глаза, вздохнул.
— Ты, наверное, устала. Тебе кажется. Бывает.
— Мне не кажется! — почти выкрикнула Марина, но тут же сдержалась, стиснув зубы. — Я проверяю. Я записываю!
— Ты записываешь? — в голосе мужа промелькнуло что-то между иронией и тревогой. — Марин, это уже перебор.
Она замолчала. Дальше объяснять было бессмысленно. Только кивнула, пошла мыть чашку. С той самой минуты Марина решила: не говорить больше ничего. Игорь стал посматривать на нее иначе — с осторожностью, с каким-то скрытым недоверием, будто она однажды скажет что-то совсем не то.
Дни стали длинными, тревожными. Марина уходила на работу рано. Возвращалась поздно. Но каждый раз подходила к двери, не в силах сразу вставить ключ в замок. Она прислушивалась, задерживая дыхание. Смотрела на ровную деревянную панель двери, словно за ней что-то могло случиться в ее отсутствие.
Когда все-таки заходила, первым делом обходила комнаты. Открывала шкафы, проверяла полки, смотрела в холодильник. Пакет молока снова стоял не на той полке, книги сдвинуты на сантиметр в сторону, одеяло на диване сложено другим краем наружу.
Марина открывала свой блокнот и сверялась:
— Молоко — вторая полка слева.
— Книга по кулинарии — крайняя правая.
— Одеяло — зеленая сторона наверх.
Но все снова было не так.
Она не могла понять, происходит ли это на самом деле, или разум играет с ней злую шутку. Возможно, она действительно устала. Или… хуже? Марина стала бояться смотреть в зеркало. А если там она увидит кого-то другого? Или себя, но уже не ту, что была раньше?
Вечерами она листала сайты медицинских центров. Искала статьи. Иногда сидела в тишине с телефоном в руке, но не звонила. Страшно было спросить совета у специалиста и узнать правду, которая разрушит остатки спокойствия.
Но однажды подруга сама написала:
— Как ты?
Марина не сразу ответила, но через час согласилась на встречу.
В кафе она сидела, крутила в пальцах салфетку, скрутила ее до состояния тонкого жгута.
— Ты просто устала, — мягко начала Вера.
Марина покачала головой.
— Вера, я уверена. Все не так. Вещи двигаются. Пропадают. Я проверяю, я записываю. Но потом… — она запнулась, голос дрогнул, — потом все иначе.
Вера смотрела спокойно, молчала почти минуту. Потом спросила:
— Ключи только у вас?
Марина кивнула.
— Да.
— Никто не заходит? Ни ремонтники, ни друзья?
— Нет. Только мы с Игорем.
Вера сделала глоток кофе, поставила чашку на блюдце.
— А ты уверена?
Марина нахмурилась.
— Конечно. Это мой дом.
— Тогда поставь камеры.
Марина подняла глаза, нахмурилась еще больше.
— Ты серьезно?
— Да. Маленькие. Сама все увидишь. Это лучше, чем мучиться в догадках.
Марина помедлила. Потом сжала салфетку еще крепче.
— Муж и так думает, что я параноик.
— А если ты права? Если ты увидишь, что на самом деле происходит?
Марина вздохнула.
— Ладно. Хорошо. Я подумаю.
Вера улыбнулась.
— Не думай. Просто сделай.
На следующий день Марина зашла в магазин техники. Долго рассматривала витрины, спрашивала про характеристики, выбрала три камеры. Маленькие, незаметные. Пришла домой, дождалась, когда Игорь уйдет на пробежку, и начала устанавливать.
Первую спрятала между книгами в гостиной. Вторую закрепила в углу кухни. Третью в спальне.
Игорю ничего не сказала. Марина понимала: он ее все равно не услышит.
Прошло три дня. Марина старалась вести себя спокойно, как ни в чем не бывало. Ходила на работу, готовила ужины, перекидывалась короткими фразами с Игорем.
Но внутри жила тревога, сдерживаемая злость и усталость от неизвестности. Каждый вечер, заходя в квартиру, Марина ловила себя на том, что вглядывается в мелочи: угол подушки, положение стула, насыпь соли в солонке.
И вот однажды, придя домой после работы, она увидела, что специи стоят не на привычной полке. Не в том шкафу. Хотя утром она точно поставила их иначе. Марина знала: случайностей больше нет. Она открыла телефон, вошла в приложение с камерами и пролистала запись.
Видео загрузилось быстро. Марина крепче сжала пальцы на экране, когда увидела, как входная дверь легко открывается. Тамара Семеновна, спокойно сняв обувь, прошла на кухню. Открыла шкаф, переставила банки со специями, проверила содержимое ящиков с продуктами, заглянула в холодильник. Затем двинулась в спальню.
Камера четко фиксировала каждое движение: как та методично перебирает вещи, открывает ящики комода, листает записные книжки, разворачивает упаковки с нижним бельем. На лице свекрови не было ни сомнений, ни угрызений совести. Только деловитость, как будто это ее дом, и она наводит здесь порядок.
Марина смотрела. Страх ушел. На его место пришло облегчение. Она не сходила с ума. Все было по-настоящему. Только теперь проблема стала другой. Реальной. Куда более ощутимой.
Весь вечер она обдумывала, что делать. Спокойно переоделась, приготовила ужин, как обычно спросила Игоря о его дне. Но решение уже приняла. На следующее утро Марина отпросилась с работы, вышла из дома и села в парке неподалеку, на скамейку под старой липой. В руках был телефон. Камеры работали в режиме онлайн.
Прошло минут тридцать. Экран мигнул, и Марина увидела знакомую фигуру. Тамара Семеновна вошла в квартиру. На экране она сняла обувь, переобулась в домашние тапки — те, что Марина ставила в шкаф глубже обычного — и пошла прямо в спальню.
Марина смотрела, как свекровь привычно откидывает плед на кровати, открывает нижние ящики комода, перебирает белье, достает коробку с украшениями. Внимательно рассматривает каждое кольцо, листает страницы ежедневника Марины, читает записи.
Пальцы дрожали. Не от страха. От злости. От возмущения. От безграничного неприятия происходящего.
Она нажала на кнопку вызова.
— Игорь, вернись домой. Сейчас.
— Что случилось? — голос мужа звучал настороженно.
— Приедешь — узнаешь, — голос Марины был ровным и холодным.
Двадцать минут тянулись как вечность. Марина ждала на лавке у подъезда, телефон с трансляцией все еще был у нее в руке. Свекровь продолжала хозяйничать, ничего не подозревая.
Игорь подъехал быстро. Он вышел из машины и сразу увидел жену. Подошел, нахмурился.
— Марин, ты можешь объяснить, что происходит?
— Заходим в квартиру, — коротко сказала она.
Они поднялись на лифте. Марина вставила ключ, толкнула дверь.
— Прошу.
В спальне Тамара Семеновна стояла у комода, в руках держала дневник Марины. Открытый. На лице у свекрови застыла маска удивления, словно она не ожидала увидеть их так внезапно.
— Мама? — голос Игоря сорвался.
— Что вы делаете в моей спальне, когда меня нет дома?
Марина медленно подошла, достала телефон, открыла запись и подала мужу.
— Смотри, — спокойно сказала она.
Игорь взял телефон, посмотрел видео. Его лицо побледнело. Глаза метались между экраном и матерью.
— Мама, что ты… что ты здесь делаешь? — голос Игоря был глухим.
Тамара Семеновна замялась, заморгала.
— Я… Игорь, я просто… проверяла. Ты ведь знаешь, как Марина все запускает. Я переживала… вдруг что-то не так.
Марина сделала шаг вперед.
— Вы проверяли мой комод? Мои личные вещи? Мои записи?
— Это не так… ты неправильно поняла… я просто хотела как лучше! — голос свекрови стал резче.
— Как лучше? — Марина подняла брови. — Вторгаться в чужую жизнь и копаться в чужом доме — это у вас считается нормальным?
Игорь долго молчал. Потом шагнул к матери.
— Мама, иди домой. Сейчас же.
Тамара Семеновна посмотрела на сына, потом на Марину.
— Я не думала, что ты станешь против меня, Игорь. Я ведь только добра хотела.
— Ты поступила плохо. И ты это знаешь, — твердо ответил он.
Тишина повисла в комнате тяжелая, вязкая. Тамара Семеновна медленно прошла к выходу. На пороге остановилась, будто собираясь сказать еще что-то, но промолчала. Дверь захлопнулась.
— Замки сменим, — сказал Игорь. — Срочно.
Марина кивнула.
— И ключи на видном месте не оставим. Я не знаю, как она заполучила дубликат, — добавил он.
На следующий день Игорь действительно поменял замки. Ключей от квартиры больше у Тамары Семеновны не было.
В квартире наконец-то наступила тишина. Такая, в которой можно было дышать. Спокойно. Свободно. А Марина успокоилась. Ее больше не грызли сомнения и страхи.
Я вернулся домой и увидел, как ты выгоняешь моего сына! Как ты могла? – кричал муж, не понимая, что я просто защищала себя