Андрей с детства знал, что хочет жить лучше, чем его родители. Богатство, власть, уважение — все это казалось ему делом времени. Но время шло, а жизнь оставалась серой и привычной. Он работал служащим в банке уже третий год, а карьера так и топталась на месте. Коллеги перескакивали с должности на должность, а он застрял где-то внизу этой лестницы.
Он нахмурился, наблюдая, как Мария жарит котлеты на старой сковородке. Тонкие пальцы ловко управлялись с фаршем, от нее пахло шампунем и жареным луком. Она была стройной, даже хорошенькой… но такой обыкновенной.
Преподаватель английского, вечные конспекты, занятия по скайпу с учениками. Разговоры о методиках и книгах. Андрей слушал ее все реже, все чаще ловил себя на мысли, что скучает рядом с ней.
Из детской раздался писк сына. Антон снова уронил что-то с кровати. Андрей раздраженно отодвинул тарелку с недоеденной кашей, взял портфель и вышел, хлопнув дверью.
Он медленно брел к банку, глядя себе под ноги. Мысли прыгали, одна хлеще другой: «Жизнь несправедлива. Почему у кого-то все есть, а я все еще здесь?» Он не заметил, как дверь кафе резко распахнулась, и в него врезалась женщина.
Кофе выплеснулся из ее стакана прямо на его пиджак. Горячее пятно расползлось по ткани.
— Ой, простите! — Женщина подскочила. — Господи, я не хотела!
— Ничего страшного!
— Пишите номер. Я оплачу химчистку. Я ведь виновата, — она чуть наклонилась к Андрею, держа в руках смартфон. — Кстати, меня зовут Виолетта.
Андрей продолжал молчать. Но теперь взгляд был не столько на пятне, сколько на этой женщине. Виолетта. Даже имя было необычным. Она была яркой. Волосы переливались медным оттенком, губы аккуратные, накрашены, а голос… бархатный, мягкий.
— Андрей. Может, не стоит… — пробурчал он, хотя внутри уже понимал, что тянется к ней, как мотылек на свет. — Этот костюм и так химчистки не видел. Да и старый он. Честно.
— Старый? — Виолетта окинула его взглядом с головы до ног, прищурившись. — Вот и отлично. Значит, пора купить новый. Я виновата — я исправлю.
— Правда, не стоит, — попробовал еще раз возразить Андрей, но она уже схватила его за руку. Пальцы у нее были прохладные, ухоженные, с тонким браслетом, звенящим при каждом движении.
— Пойдем. Я знаю отличный бутик. Не вздумай спорить! — она рассмеялась, и звук ее смеха зазвенел у него в ушах.
Виолетта как-то незаметно перешла на «ты».
Андрей машинально шел рядом, сам не понимая, что делает. Они свернули за угол, прошли пару кварталов и оказались у дверей дорогого бутика. Швейцар галантно открыл дверь, пропуская даму вперед.
— Виолетта, здравствуйте, — поклонился он, едва улыбнувшись. — Как ваши дела?
— Как всегда на высоте, Аркадий, — ответила она и, не отпуская Андрея, повела его к ряду костюмов.
— Я… мне на работу, — вяло пробормотал он, поглядывая на часы.
— Ты же не хирург, жизни никому не спасаешь? — Виолетта дождалась кивка. — Пропустишь денек. Поверь, у тебя жизнь сегодня меняется.
Он сдался. Примерял костюмы, а она смеялась, разглядывая его в зеркале.
— Вот этот. Идеально сидит. Подчеркивает плечи, — сказала она, щелкая пальцами продавцу. — Пакуйте.
— Это дорого, — выдохнул Андрей.
— Это деньги. У меня их достаточно. Не переживай, — отрезала она, забирая чек.
После бутика они зашли в ресторан. На самом деле, Виолетта предложила, а Андрей даже не думал отказываться. Он уже почувствовал себя кем-то другим. Не тем замотанным банальным сотрудником банка с зарплатой в копейку. А мужчиной, с которым женщина такой породы желает проводить время.
— Ты знаешь, — говорила Виолетта, — я давно так не веселилась. С тобой легко. Ты простой, Андрей. Это редкость.
— Простой, — хмыкнул он, — наверное, это не комплимент.
— Ошибаешься, — Виолетта посмотрела ему прямо в глаза. — Мне такие нравятся. Сложных вокруг слишком много.
Прошло четыре часа. Андрей даже не заметил, как день прошел. В телефоне — десятки пропущенных звонков с работы. Он отключил звук и не спешил включать обратно.
Вечером он вернулся домой в новом костюме, с пакетом, в котором аккуратно лежал старый пиджак, пахнущий кофе. На пороге его встретила Мария. Уставшая, с волосами, собранными в небрежный хвост. Сын кричал в комнате.
— Ты где был? — спросила она спокойно, но с привычной тревогой в глазах. — И… что за костюм?
Андрей поправил воротник, глубоко вдохнул.
— Да, ну… коллега отдал. За бесценок почти. Говорит, ему мал стал.
Он соврал легко. Даже удивился себе.
Мария кивнула, но смотрела долго.
А он пошел мыть руки. Сомнений было много. Что дальше — он сам не знал. Только одно крутилось в голове: рядом с Виолеттой было ярко. Намного ярче, чем дома.
Следующий месяц пролетел для Андрея как во сне. Он жил будто в двух мирах. Днем ходил на работу, по вечерам исчезал вместе с Виолеттой. Они сидели в дорогих ресторанах, заказывали блюда, названия которых он раньше даже не слышал. Она водила его на выставки, говорила о художниках, которых он едва знал, но кивал, делая вид, что понимает. Иногда они просто ехали за город в ее машине, слушали музыку. Виолетта смеялась, рассказывая истории из своей жизни.
Андрей все чаще задерживался у нее допоздна, а домой возвращался молча, уже после того, как Мария укладывала сына. Говорить с женой он перестал почти совсем. Маша смотрела на него как-то странно, но молчала. Только взгляд ее стал другим — холодным, усталым.
И вот однажды Виолетта, играя с его галстуком, произнесла:
— Слушай, Андрюш, а что ты все домой мотаешься? Переезжай ко мне. Тебе ведь со мной хорошо?
Он смотрел на нее, сидящую в ее просторной квартире, и не колебался ни секунды.
— Хорошо, — ответил он, будто только этого и ждал.
Вечером он вернулся к Марии и сказал, что уходит. Говорил спокойно, даже как-то облегченно, будто скидывал тяжелую ношу.
— Понимаешь, Маша, я устал. Мне душно в этом браке. Ты хорошая, правда, но это все не то. Мне надоело… эта рутина, эти разговоры про стабильность и как лучше сэкономить на проезде. А Виолетта… — он усмехнулся. — Она другая. С ней я живу.
Мария долго молчала. Потом встала из-за стола, подошла к шкафу и достала его чемодан. Поставила перед ним.
— Квартира моя, Андрюш. Досталась от бабушки. Так что собирай вещи и уходи.
Он опустил голову. Ожидал истерики, слез, но ничего не было. Только сухая констатация. Он молча сложил вещи, забрал пару рубашек и куртку. Все остальное его почему-то уже не интересовало.
Виолетта помогла ему оформить развод. Она подключила адвоката, и в итоге Маша получила минимальные алименты. Не те, что хотела. Андрея это даже порадовало: он чувствовал, что вырвался из чего-то душного, тяжелого.
Жизнь закрутилась. Рестораны сменились поездками за границу. Сначала Италия, потом Франция. Он гулял по набережным, пил дорогие напитки, катался на яхте с друзьями Виолетты. Деньги были. Беспокоиться не о чем. Виолетта щедро платила за все: за новые костюмы, за полеты, за аренду авто.
Так продолжалось три года.
А потом все разрушилось.
Все началось незаметно. Виолетта словно стала другой. Раньше встречала его легким поцелуем в щеку, пальцами играла с его галстуком, улыбалась глазами, а теперь… теперь в ее взгляде появилось что-то холодное, далекое. Она почти не смеялась, пропадала на часы, объясняясь сухо и коротко.
— У меня дела, Андрюш. Не скучай.
И закрывала за собой дверь, оставляя его одного в просторной квартире, где теперь витал странный запах чужого парфюма и пустоты.
Они начали ссориться по пустякам.
— Почему полотенце опять на диване? Ты взрослый человек или кто? — голос Виолетты звенел, как натянутая струна.
— Я сейчас уберу… — пробовал оправдаться он, но она уже уходила из комнаты, хлопнув дверью.
— Одни обещания! — бросала через плечо.
Андрей ощущал, как между ними что-то разрывается, хоть и пытался делать вид, что все в порядке. Но становилось только хуже. Виолетта все меньше была рядом, а если и оставалась дома, то проводила вечера в телефоне или наедине с книгой.
В один из таких вечеров он решил прогуляться. Погода была серая, моросил дождь, но ему хотелось пройтись, очистить голову. Он брел по набережной, потом свернул к знакомому кафе и, не задумываясь, зашел внутрь.
— Один капучино, пожалуйста, — попросил он и протянул карту.
— Оплата не прошла, — сказал бариста, чуть смутившись.
Андрей нахмурился, протянул другую. Та же история. И еще одну.
Руки задрожали. Он вцепился в карманы, нащупывая монеты, наскреб мелочь, чтобы рассчитаться. На ватных ногах вышел на улицу. Небо давило низкими тучами. Телефон молчал. Виолетта не отвечала на звонки. Гудки, потом короткие гудки, а потом вообще тишина.
Добрался до ее дома на автобусе, впервые за три года. Ощущение было, будто он снова вернулся в свое прошлое — скомканное, неуютное. У ворот особняка его остановил охранник.
— Пропуск?
— Это же я! Андрей. Я здесь живу!
— Инструкции, — отрезал охранник, даже не моргнув.
А потом появилась она. Виолетта шагала неспешно, красивая, уверенная, как всегда. Только в глазах не было прежнего тепла.
— Андрюш, — начала она спокойно, — с тобой было хорошо. Но ты мне надоел.
— Что? Виолетта, ты о чем вообще? — его голос дрожал.
— Ты скучный, ленивый. А мне нужен мужчина, который не будет обузой. Я уже нашла другого. Так что… прощай.
Она развернулась, и ее каблуки стукнули по плитке два раза — раз, два. И все. Она ушла.
За ворота выкатили чемодан. Тот, с которым Андрей ушел от Маши. Гордость растоптали. Выбора не было. Он позвонил матери.
Андрей снова жил с родителями. Отец не умолкал.
— Как ты мог? Маша тебя ждала! Ты ей сердце разбил! О ребенке даже не подумал, ты эгоист.
Мать качала головой:
— Надо с ней поговорить. Хоть попробуй. Она ведь хорошая. А Антон? Он же твой сын.
И вот он пошел. Купил на родительские деньги букет — не розы, конечно, как раньше, но хоть что-то. Дорога до ее квартиры казалась бесконечной. Сердце билось в горле.
Дверь открыла Маша. Она будто светилась. Лицо свежее, волосы убраны в аккуратный пучок, глаза сияли спокойствием.
— Андрей? — удивленно спросила она.
Он начал торопливо говорить, сбиваясь на каждом слове:
— Маша, я… прости меня. Я был глупым. Я не видел, что у меня есть. Я хочу все вернуть. Ради Антона. Ради нас…
Маша молчала. Только смотрела. Точно так же, как смотрела на него тогда, когда он уходил.
Наконец, тихо сказала:
— У меня теперь семья. Муж, дочка. Антон счастлив. Он называет другого мужчину папой. И тебя он не вспоминает.
— Маша, пожалуйста… — попытался он шагнуть вперед, но она спокойно подняла руку.
— Я не разрушу свое счастье ради человека, который нас предал.
И закрыла дверь.
Андрей стоял перед ней несколько секунд, глядя на белую панель. Потом медленно спустился вниз. Пошел в ближайший парк. Сел на скамейку. В груди все сжалось.
Он понял, что остался ни с чем. Ради иллюзии богатства он продал самое ценное — свою семью. А теперь у него не было ничего. Только пустота внутри и слезы, которые он больше не мог сдерживать.
Я что, на вас работала целый год, чтобы вы решали, как мне тратить свою премию? Родственники мужа во главе со свекровью совсем стыд потеряли