– Это что ещё за нашествие? Дайте пройти! Я тут хозяйка, между прочим.
– Простите, мы не знали, что здесь кто-то…
– Не знали! А чего вы тогда в моем коридоре шкаф переставляете?
Елена Сергеевна стояла в дверях своей комнаты, сжимая в руках ключи так крепко, что костяшки побелели. Перед ней копошились двое молодых людей, пытавшихся втиснуть громоздкий шкаф в узкий проход между стенами.
– Меня зовут Максим, а это Кристина. Мы теперь здесь живем. В смысле, купили долю в квартире.
Парень вытер пот со лба и неловко улыбнулся. Девушка рядом с ним молчала, но Елена видела, как та сжала губы.
– Купили? У кого купили?
– У Виктора Александровича. Он сказал, что это его квартира.
Елена почувствовала, как земля уходит из-под ног. Виктор. Ее бывший муж. Тот самый Виктор, который три года назад клялся, что никогда не будет мешать ее спокойной жизни после развода.
– Документы есть?
Максим полез в карман джинсов и достал смятую папку. Елена пробежала глазами по строчкам договора купли-продажи. Все было правильно, юридически чисто. Половина квартиры теперь принадлежала этим двоим.
– Значит, так. Я Елена Сергеевна, и я здесь живу уже двадцать лет. У меня есть свои правила, и если хотите нормально соседствовать, будете их соблюдать.
Кристина наконец заговорила:
– А что за правила?
– Стиральная машина работает до восьми вечера, не позже. Музыка, телевизор – тоже до восьми. Готовить можно, но никакой рыбы, капусты и прочего, что воняет на весь дом. Коридор убираем по очереди, через день.
– Но мы же работаем, – возразил Максим. – Я прихожу домой в семь, а она в восемь. Когда нам стирать-то?
– Это ваши проблемы. Правила есть правила.
Елена развернулась и хлопнула дверью. За тонкой перегородкой слышался приглушенный разговор молодых.
– Ты слышал, что она сказала? – шипела Кристина. – Будто мы к ней в гости пришли!
– Тише, она же слышит все.
– И пусть слышит! Мы за эту квартиру деньги заплатили, немалые между прочим.
Елена усмехнулась. Денег они заплатили действительно немного – Виктор продал свою долю за полцены, лишь бы побыстрее избавиться от всех связей с прошлой жизнью. Видимо, новая жена настояла.
На следующий день Елена вернулась с дежурства в больнице уставшая и раздраженная. Весь день пришлось разгребать завалы после праздников – пациенты поступали один за другим, а персонала не хватало. В коридоре пахло жареным луком и чем-то острым.
– Это что еще за запах?
Она распахнула дверь на кухню. Кристина стояла у плиты и помешивала что-то в большой сковороде.
– Готовлю ужин. А что?
– Я же сказала – никаких острых запахов!
– Это обычный плов. Мы дома всегда так готовим.
– Дома готовьте что хотите, а здесь будете готовить то, что не мешает соседям.
Кристина отложила ложку и повернулась к Елене. Девушка была невысокой, худощавой, с длинными темными волосами, собранными в хвост. Но в ее глазах читалась нешуточная решимость.
– Послушайте, Елена Сергеевна. Мы купили эту квартиру законно. Половина здесь наша, и мы имеем право готовить то, что хотим.
– Имеете право, – согласилась Елена. – Но живете не одни. Элементарная вежливость никто не отменял.
В этот момент пришел Максим. Он был высоким, широкоплечим, с мозолистыми руками рабочего. Увидев напряженную обстановку, сразу встал рядом с женой.
– Что происходит?
– Елена Сергеевна против нашего плова, – объяснила Кристина.
– А что в нем такого? Я вот каждый день нюхаю ее вареную картошку с сосисками, но не жалуюсь.
Елена вскипела:
– Вареная картошка не воняет на весь дом! А ваши специи…
– Наши специи вполне нормальные, – отрезал Максим. – И вообще, мы тут не гости.
– Не гости, но и не хозяева!
– Значит, хозяйка только вы, да? – Кристина поставила сковороду на стол с такой силой, что плов расплескался. – Очень удобно!
Елена развернулась и ушла к себе в комнату. Но спокойствие было нарушено. Она слышала, как молодые негромко разговаривают, слышала звон посуды, шум воды. Каждый звук казался слишком громким, каждый запах – слишком резким.
Прошла неделя. Максим и Кристина соблюдали основные правила, но делали это с таким видом, словно им приходилось выполнять каторжную работу. Елена чувствовала их молчаливый протест и злилась еще больше.
– Максим, – сказала она однажды утром, когда они случайно столкнулись в коридоре. – Твоя жена вчера до половины девятого стирала.
– Она задержалась на работе. Что тут такого?
– Правила нарушать нельзя. Иначе зачем они вообще нужны?
– А если у нас будет ребенок? – вдруг спросила Кристина, выглядывая из-за мужа. – Он же не будет соблюдать ваши правила по времени.
Елена почувствовала, как что-то сжалось у нее в груди. Ребенок. Она сама когда-то мечтала о детях, но Виктор все откладывал. А потом стало поздно.
– Когда будет ребенок, тогда и поговорим, – сухо ответила она.
Но мысль о том, что в квартире может появиться маленький человек, не давала покоя. Елена представляла себе детский плач по ночам, игрушки в коридоре, постоянный шум и суету. Нет, этого она не переживет.
Через две недели ситуация накалилась еще больше. Виноватой оказалась мать Кристины – Тамара Ивановна. Женщина появилась в субботу утром с огромной сумкой и решительным видом.
– Кристиночка, я приехала тебе помочь, – объявила она, едва переступив порог. – Вижу, что здесь творится безобразие.
Тамара Ивановна была полной противоположностью дочери – высокая, плотная, с короткой седой стрижкой и привычкой говорить громко и категорично. Бывший директор школы, она не привыкла к возражениям.
– Мама, тише, – попросила Кристина. – Соседка может услышать.
– И пусть слышит! Это что, в своей квартире нельзя нормально разговаривать?
Елена действительно слышала. Она сидела в своей комнате с книгой, но читать не получалось. Тамара Ивановна говорила без перерыва, критикуя все подряд – от расстановки мебели до выбора обоев.
– Кристина, а почему у вас в коридоре стоит чужая обувь? И зачем здесь этот старый комод?
– Это наша соседка поставила. Она сказала, что так удобнее.
– Удобнее кому? Ей? А вам разве удобно протискиваться мимо этого хлама?
Елена не выдержала. Она вышла в коридор и увидела, как Тамара Ивановна переставляет ее обувную полку.
– Простите, но это мои вещи.
– А, вы та самая соседка, – Тамара Ивановна выпрямилась во весь рост. – Я Тамара Ивановна, мать Кристины. Очень приятно.
Приятного в ее тоне не было ничего.
– Елена Сергеевна. И будьте добры, не трогайте мои вещи.
– Ваши вещи стоят в общем коридоре и мешают моим детям нормально жить.
– Детям? Им по двадцать восемь лет!
– Для меня они всегда будут детьми. И я не позволю никому их притеснять.
Максим попытался вмешаться:
– Тамара Ивановна, давайте не будем конфликтовать…
– Молчи, Максим! – отрезала свекровь. – Я сама разберусь.
Она повернулась к Елене:
– Знаете что, милочка? Хватит изображать из себя королеву! Это общая квартира, и вы здесь не главная.
– Главная или не главная, но правила устанавливаю я. Потому что я здесь была первой.
– А теперь вы здесь не одна. И придется привыкать.
Тамара Ивановна демонстративно передвинула обувную полку в угол, освободив проход. Елена стояла и смотрела, как чужая женщина распоряжается в ее доме.
– Кристина, – сказала она, обращаясь к девушке. – Контролируйте свою мать.
– Моя мать взрослый человек. Она сама знает, что делает.
– Тогда я вызову управдома.
– Вызывайте, – пожала плечами Тамара Ивановна. – Пусть разберется, кто здесь прав.
Елена ушла к себе, хлопнув дверью. Но через полчаса она действительно позвонила Людмиле Петровне, управдому их дома.
– Людмила Петровна? Это Елена Сергеевна из сорок третьей квартиры. У нас тут конфликт с новыми соседями.
– Опять? Елена Сергеевна, это уже третий звонок за месяц.
– Они не соблюдают элементарные правила общежития! Теперь еще и мать приехала, все переставляет, шумит.
– Хорошо, сейчас подойду.
Людмила Петровна была женщиной практичной и опытной. За двадцать лет работы управдомом она повидала всякое. Когда она появилась в квартире, все стороны конфликта уже собрались в коридоре.
– Так, объясните мне, что здесь происходит.
Елена начала первой:
– Людмила Петровна, они нарушают все мыслимые правила! Стирают когда хотят, готовят что хотят, теперь еще и мать приехала распоряжаться.
– А что скажете вы? – управдом повернулась к молодым.
– Мы соблюдаем все разумные правила, – ответил Максим. – Но Елена Сергеевна требует невозможного. Мы не можем жить по ее расписанию.
– Какому расписанию?
– Стирать только до восьми вечера, готовить только определенные блюда, убирать коридор каждый день…
Людмила Петровна задумалась:
– Елена Сергеевна, а на каком основании вы устанавливаете такие правила?
– Я здесь живу двадцать лет! Я имею право на спокойствие!
– Имеете. Но и они имеют право на нормальную жизнь. Максим, Кристина, покажите документы на квартиру.
Максим протянул папку. Людмила Петровна внимательно изучила договор.
– Все правильно. Половина квартиры принадлежит вам. Значит, и права у вас одинаковые.
– Но я же была первой! – возмутилась Елена.
– Это не дает вам права диктовать условия. Тамара Ивановна, а вы здесь при чем?
Мать Кристины выпрямилась:
– Я защищаю интересы своих детей. Эта женщина их притесняет.
– Никого я не притесняю! Я просто хочу жить спокойно!
– Спокойно жить хотят все, – заметила Людмила Петровна. – Но для этого нужно идти на компромиссы.
Она достала из сумки блокнот и ручку:
– Сейчас мы составим график пользования общими зонами. По-честному, поровну.
– Это еще зачем? – насторожилась Елена.
– Затем, чтобы избежать конфликтов. Стиральная машина – понедельник, среда, пятница вам, вторник, четверг, суббота им. Воскресенье – выходной для всех.
– А время?
– Время не ограничиваем. Кто работает допоздна, тот и стирает допоздна.
Елена хотела возразить, но Людмила Петровна продолжила:
– Кухня – готовить может каждый что хочет, но после себя убирать обязательно. Коридор убираем по очереди, раз в неделю.
– Это несправедливо, – пробормотала Елена. – Я одна, а их двое.
– Зато вы дома бываете чаще. Они работают весь день.
Максим вдруг заговорил:
– Людмила Петровна, а можно добавить еще одно правило? Елена Сергеевна, если вам нужна помощь с тяжелыми сумками или мелким ремонтом, я готов помочь.
Елена удивленно посмотрела на него:
– Зачем вам это?
– Мы же соседи. Нужно как-то ладить.
Тамара Ивановна фыркнула:
– Максим, ты что, собираешься на нее работать?
– Мама, не вмешивайся, – одернула ее Кристина.
– Я не вмешиваюсь, я защищаю!
– Тамара Ивановна, – вмешалась Людмила Петровна. – А как часто вы планируете приезжать?
– Так часто, как посчитаю нужным.
– Хорошо. Тогда, когда приезжаете, предупреждайте заранее. И мебель в коридоре не переставляйте без согласования.
Елена чувствовала, как почва уходит из-под ног. Ее правила рушились одно за другим, а на их место приходили какие-то компромиссы.
– Людмила Петровна, но ведь я имею право…
– Имеете. Но и они имеют такие же права. Хотите жить мирно – учитесь договариваться.
Управдом записала все договоренности в блокнот и дала копию каждой стороне.
– Если будут нарушения – звоните. Но сначала попробуйте решить все по-человечески.
После ухода Людмилы Петровны в квартире повисла тяжелая тишина. Тамара Ивановна первой нарушила ее:
– Кристина, собирайся. Мы уезжаем отсюда.
– Мама, куда мы уедем? У нас больше нет денег на жилье.
– Найдем что-нибудь. Лучше снимать углы, чем терпеть такое унижение.
– Это не унижение, – возразил Максим. – Это компромисс.
– Компромисс? Ты будешь таскать ей сумки, как прислуга!
– Буду помогать соседке. В этом нет ничего постыдного.
Елена слушала их разговор через тонкую стенку и чувствовала смешанные эмоции. С одной стороны, ей было неприятно, что ее считают капризной старухой. С другой – идея о том, что кто-то будет помогать с тяжелыми сумками, казалась заманчивой.
– Мама, мы остаемся, – твердо сказала Кристина. – Мы за эту квартиру деньги заплатили.
– Тогда я буду приезжать каждые выходные и следить, чтобы вас не обижали.
– Не надо. Мы сами разберемся.
Тамара Ивановна хлопнула дверью и ушла. Елена облегченно вздохнула. Одним источником конфликта стало меньше.
Но спокойствие оказалось недолгим. Уже на следующий день начались новые проблемы. Максим пришел с работы поздно и начал стирать в свой день, но в половине одиннадцатого вечера. Стиральная машина гудела так громко, что Елена не могла уснуть.
Она постучала в стенку. Гудение не прекратилось. Тогда она вышла в коридор:
– Максим, можно потише?
Он выглянул из кухни с полотенцем в руках:
– Я же в свой день стираю.
– Но время позднее.
– А когда мне еще? Я прихожу с работы в девять.
– Не мне решать ваши проблемы с рабочим графиком.
– Елена Сергеевна, вы же слышали, что сказала управдом. Время не ограничиваем.
Елена поняла, что формально он прав. Но спать под грохот стиральной машины она не могла.
– Хорошо. Но завтра я буду стирать в шесть утра. В свой день.
– Пожалуйста, – пожал плечами Максим.
На следующее утро Елена действительно включила стиральную машину в шесть утра. Кристина выскочила из комнаты с растрепанными волосами:
– Вы что делаете? Мы еще спим!
– Это мой день стирки. Время не ограничиваем.
– Но мы работаем! Нам нужно выспаться!
– А мне нужно было спать вчера. Но ваш муж решил иначе.
Кристина сжала кулаки:
– Это детский сад какой-то!
– Это справедливость, – отрезала Елена и вернулась к себе.
Так началась война на нервах. Каждый пытался доказать свою правоту, используя формальные правила. Максим стирал поздно вечером, Елена – рано утром. Кристина готовила острые блюда, Елена в ответ варила капусту.
Через неделю такой жизни все выглядели измученными. Елена с трудом держалась на ногах после бессонных ночей. Максим и Кристина тоже осунулись от недосыпания.
Перелом наступил в субботу. Елена возвращалась из магазина с тяжелыми сумками. В одной руке пакет с картошкой, в другой – с консервами. На втором этаже она споткнулась и упала, рассыпав покупки по всей лестнице.
– Елена Сергеевна! Что случилось?
Максим спускался сверху и увидел, как она сидит на ступеньках, растирая ушибленное колено.
– Ничего, просто споткнулась.
– Дайте, я помогу.
Он начал собирать рассыпанные продукты. Елена хотела возразить, но колено болело, и она не могла подняться.
– Спасибо, – тихо сказала она.
Максим донес сумки до квартиры и даже помог разложить продукты в холодильник. Работал он молча, но Елена видела, что он делает это не из-под палки.
– Максим, а почему вы согласились мне помогать? Ведь ваша свекровь была против.
Он пожал плечами:
– Тамара Ивановна не живет с нами каждый день. А мне кажется, что соседи должны друг другу помогать.
– Даже если эти соседи не очень дружелюбные?
– Особенно если не очень дружелюбные. Может, от этого они станут лучше.
Елена посмотрела на него внимательно. Максим был простым рабочим, без высшего образования и особых амбиций. Но в нем была какая-то природная мудрость, которой не хватало многим образованным людям.
– Хорошо, – сказала она. – Но взамен я тоже готова на уступки.
– Какие уступки?
– Можете стирать после девяти. Но не каждый день, а только когда действительно нужно.
Максим улыбнулся:
– Договорились.
Когда пришла Кристина, она удивилась мирной обстановке:
– А что это вы здесь делаете?
– Помогаю соседке, – объяснил Максим. – Она упала на лестнице.
– Серьезно? Елена Сергеевна, вы не ушиблись?
В голосе девушки звучала неподдельная тревога. Елена почувствовала, что лед между ними начинает таять.
– Колено немного болит, но это пройдет.
– А может, вам к врачу нужно?
– Не стоит. Я сама медик, разберусь.
Кристина села рядом:
– Елена Сергеевна, а давайте попробуем жить по-человечески? Без всех этих правил и графиков.
– Как это – по-человечески?
– Ну, как нормальные люди. Если мне нужно постирать, я спрошу, не помешает ли вам. Если вам нужна помощь, вы попросите.
Елена задумалась. Последний месяц был для нее кошмаром. Постоянное напряжение, конфликты, недосыпание. А все из-за чего? Из-за того, что она не хотела делить свое пространство с другими людьми.
– А если мы не сможем договориться?
– Тогда позовем Людмилу Петровну. Она рассудит.
– Хорошо, – согласилась Елена. – Попробуем.
Первые дни нового режима прошли удивительно спокойно. Максим действительно помогал с сумками и даже починил протекающий кран на кухне. Кристина спрашивала разрешения, прежде чем готовить что-то острое. Елена в свою очередь перестала устраивать демонстративные стирки в шесть утра.
Но настоящий экзамен их новые отношения прошли, когда снова приехала Тамара Ивановна. Она появилась в пятницу вечером, полная решимости продолжить борьбу.
– Кристина, я вижу, что ничего не изменилось! Эта женщина по-прежнему вами помыкает!
– Мама, все нормально. Мы договорились.
– Договорились? О чем договорились? Чтобы Максим таскал ей сумки?
– Чтобы жить мирно, – вмешался Максим. – Тамара Ивановна, давайте не будем опять конфликтовать.
– Я не конфликтую, я защищаю свою семью!
Елена услышала знакомые голоса и вышла в коридор. Тамара Ивановна стояла с воинственным видом, готовая к новой битве.
– Добрый вечер, Тамара Ивановна.
– Добрый, – холодно ответила та. – Вижу, вы по-прежнему чувствуете себя здесь хозяйкой.
– Я чувствую себя соседкой. Хотите чаю?
Тамара Ивановна растерялась. Она явно не ожидала такого предложения.
– Чаю?
– Да. Я как раз собиралась заваривать.
– Я… спасибо, не откажусь.
За чаем они говорили осторожно, но без прежней агрессии. Тамара Ивановна рассказывала о своей работе в школе, Елена – о больнице. Оказалось, что у них много общего: обе всю жизнь работали с людьми, обе устали от постоянного напряжения.
– Знаете, Елена Сергеевна, – сказала Тамара Ивановна, допивая чай. – Я, может, была не права в прошлый раз. Просто мне показалось, что вы хотите их отсюда выжить.
– Хотела, – честно призналась Елена. – Но теперь понимаю, что это глупо. Они хорошие люди.
– Да, они хорошие. Максим золотой парень, а Кристина… она иногда слишком горячая, но сердце у нее доброе.
– Я заметила.
После отъезда Тамары Ивановны жизнь в квартире вошла в спокойное русло. Елена по-прежнему считала себя старожилом и главной, но теперь она не навязывала свои правила силой. Максим и Кристина уважали ее опыт и возраст, но не позволяли собой помыкать.
Иногда случались мелкие конфликты. Кристина могла забыть убрать за собой на кухне, Максим – слишком громко включить телевизор. Елена иногда ворчала по поводу музыки или запахов. Но теперь эти конфликты решались быстро и без скандалов.
Однажды вечером Елена услышала, как Максим и Кристина негромко разговаривают на кухне:
– Знаешь, а она не такая уж и вредная.
– Кто, Елена Сергеевна?
– Да. Просто она привыкла жить одна. А тут мы свалились как снег на голову.
– Она просто боялась, что мы ее покой нарушим, – согласилась Кристина. – А мы и правда нарушили.
– Зато теперь ей не так одиноко. Видишь, как она оживилась, когда мама с ней чай пила?
Елена улыбнулась, слушая их разговор. Да, она действительно стала чувствовать себя менее одинокой. Звуки жизни за стенкой больше не раздражали, а скорее успокаивали. Значит, дом живой, значит, она не одна.
Через месяц произошло событие, которое окончательно изменило их отношения. Елена вернулась с работы и обнаружила, что у нее не работает электричество. Пробки не сработали, счетчик показывал нормальные цифры, но свет не включался.
– Максим, – постучала она в стенку. – У вас есть свет?
– Есть. А у вас что?
– Не работает. Не знаете, что это может быть?
Максим пришел с фонариком и инструментами. Полчаса он копался в электрощитке, проверял проводку, искал обрыв. Наконец нашел проблему – перегорел участок старого провода.
– Елена Сергеевна, тут нужно менять проводку. Провод совсем старый, изоляция осыпается.
– Это дорого?
– Материалы рублей на полторы тысячи. А работа… если мастера вызывать, еще тысяч пять.
– Столько денег у меня нет.
Максим помолчал:
– А если я сам сделаю? У меня руки растут откуда надо.
– Серьезно? Вы умеете?
– Умею. На заводе часто приходится с электрикой возиться.
– Но я не могу просить вас бесплатно работать…
– А кто сказал, что бесплатно? – улыбнулся Максим. – Вы нам сделаете скидку с коммунальных. Согласны?
Елена рассмеялась. Первый раз за много месяцев она рассмеялась искренне и без натяжки.
– Согласна.
Максим работал два выходных дня. Кристина помогала ему, подавая инструменты и держа фонарик. Елена готовила им обед и следила, чтобы они не забывали отдыхать.
– Знаете, – сказала она, наблюдая, как Максим аккуратно соединяет провода, – у меня муж никогда ничего по дому не делал. Говорил, что это не мужское дело.
– А что же тогда мужское? – удивилась Кристина.
– По его мнению, только работа и телевизор. Все остальное – женские проблемы.
– Поэтому и развелись?
Елена задумалась:
– Не только поэтому. Мы просто оказались разными людьми. Я хотела семью, детей, уют. А он хотел свободу.
– А детей так и не было?
– Не было. Сначала он говорил – рано, потом – некогда, потом – поздно.
Кристина сочувственно посмотрела на нее:
– Жалко. Вы бы хорошей мамой были.
– Откуда знаете?
– Видно. Вы заботливая, только скрываете это за строгостью.
Елена почувствовала, как у нее защипало в глазах. Давно никто не говорил ей таких слов.
К вечеру воскресенья электричество заработало. Максим собрал инструменты, Кристина убрала мусор, Елена приготовила ужин на всех.
– Спасибо вам, – сказала она, когда они сидели за общим столом. – Не знаю, что бы я без вас делала.
– Мастера бы вызвали, – пожал плечами Максим.
– Денег не хватило бы. Пенсия маленькая, а зарплата медсестры тоже не бог весть что.
– Тогда мы бы вам одолжили, – сказала Кристина. – Мы же соседи.
Елена посмотрела на них и поняла, что они не просто соседи. Они стали чем-то вроде семьи. Не кровной, не близкой, но семьи.
Прошло еще полгода. Жизнь в квартире наладилась окончательно. У каждого были свои привычки и особенности, но теперь все научились их уважать. Максим помогал Елене с ремонтом и тяжелой работой. Кристина иногда готовила на всех, когда у Елены не было времени. Елена в свою очередь присматривала за квартирой, когда молодые уезжали, и даже поливала их цветы.
Тамара Ивановна приезжала реже, но теперь ее визиты проходили мирно. Она даже подружилась с Еленой и часто обсуждала с ней новости и сериалы.
Однажды утром Кристина пришла к Елене с сияющими глазами:
– Елена Сергеевна, у нас новость!
– Какая новость?
– Мы… то есть, у нас будет ребенок!
Елена почувствовала знакомое сжатие в груди. Ребенок. Значит, скоро в квартире появится маленький человек со своими потребностями и режимом.
– Поздравляю, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал радостно.
– Елена Сергеевна, а вы не против? Я знаю, что дети иногда шумят…
– Кристина, это ваша квартира. Вы имеете право жить здесь с детьми.
– Но мы же соседи. Ваше мнение для нас важно.
Елена посмотрела на сияющее лицо девушки и поняла, что не может испортить ей радость своими страхами.
– Я не против. Более того, я рада. В доме давно не было детского смеха.
И она действительно была рада. Может быть, не до конца, может быть, с примесью тревоги, но рада.
Ребенок родился в начале весны. Маленький Артем оказался спокойным малышом, который плакал редко и негромко. Елена помогала молодым родителям советами, иногда сидела с ребенком, когда им нужно было отлучиться.
– Знаете, – сказала она однажды Максиму, качая Артема на руках, – я думала, что дети в доме – это кошмар. А оказалось наоборот.
– Почему наоборот?
– Дом стал живым. Настоящим домом, а не просто местом, где спят и едят.
Максим улыбнулся:
– Елена Сергеевна, а вы не хотите стать Артему крестной бабушкой?
– Крестной бабушкой? А что это значит?
– Ну, как настоящая бабушка, только не родная. Будете его баловать, рассказывать сказки, учить жизни.
Елена почувствовала, как сердце наполняется теплом. Крестная бабушка. У нее будет внук. Не родной, но свой.
– С удовольствием, – ответила она.
Вечером того же дня она сидела в своей комнате и думала о том, как изменилась ее жизнь. Год назад она была одинокой женщиной, которая боялась любых перемен. Теперь у нее была семья – не кровная, но настоящая.
За стенкой Кристина напевала колыбельную Артему, Максим негромко возился на кухне. Звуки жизни, которые когда-то казались нестерпимыми, теперь успокаивали и согревали.
Елена улыбнулась и открыла книгу. Завтра снова будет работа, заботы, мелкие бытовые проблемы. Но теперь она знала, что дома ее ждут люди, которым она небезразлична. И это делало любые трудности преодолимыми.
А в коридоре по-прежнему стояла ее обувная полка, но теперь рядом с ней помещались детские ботиночки и игрушки. И это казалось правильным и естественным.
Мир в отдельно взятой квартире был восстановлен. Не идеальный, не безоблачный, но настоящий человеческий мир, основанный на взаимном уважении и готовности идти навстречу друг другу.
Помогала подруге, а теперь ей должна