— Ты мне деньги за фрукты когда вернёшь? — неожиданно спросил меня супруг и я опешила от наглости

— Что это? — спросила она, перелистывая страницы, исписанные мелким почерком мужа.

— Учёт расходов, — ответил Михаил, не отрывая взгляд от экрана ноутбука. — Молоко — 89 рублей, хлеб — 35, проезд — 120. Всё записываю.

Анна кивнула, хотя внутри что-то дрогнуло. Не то чтобы она была против порядка. Наоборот, после хаоса родительского дома, где мама могла потратить последние деньги на букет цветов «для настроения», а папа — на новую удочку, в то время, когда холодильник стоял пустым, такая педантичность казалась даже привлекательной.

— Это правильно, — сказала она. — Особенно если мы планируем ремонт в спальне.

Михаил поднял голову и улыбнулся той особенной улыбкой, которая когда-то заставила её сердце биться быстрее.

— Именно. Скоро мы будем знать, сколько тратим на всё и где можно сэкономить.

Первые недели Анна даже находила это милым. Михаил покупал продукты со списком, который составлял накануне, проверяя каждую позицию. Он знал, в каком магазине дешевле творог, а где лучше брать мясо. Чеки складывал в специальную папку, а вечерами, сидя за кухонным столом, переносил суммы в тетрадь.

— Смотри, — показывал он ей столбцы цифр. — На продукты в этом месяце потратили на двести рублей меньше, чем в прошлом.

Анна кивала, хотя не понимала, почему это так важно. Разве двести рублей решают что-то принципиальное? Но Михаил был счастлив, и она не хотела портить его настроение.

Всё изменилось в конце второго месяца совместной жизни.

— Ань, нам нужно поговорить, — сказал муж, выкладывая на стол тетрадь и калькулятор.

Она подошла, вытирая руки о кухонное полотенце. На столе лежали два листа бумаги — на одном было написано «Михаил», на другом «Анна».

— Я проанализировал наши расходы, — начал он, и в голосе послышались нотки того тона, которым он разговаривал с подчинёнными на работе. — Получается интересная картина.

Анна присела на стул напротив, уже предчувствуя, что разговор ей не понравится.

— У меня получается: продукты, транспорт, коммунальные, интернет, — Михаил водил пальцем по строчкам. — У тебя: продукты, транспорт, и ещё… маникюр, парикмахерская, косметолог, массаж.

— Ну и что? — Анна почувствовала, как в голосе появляется защитная нотка.

— А то, что твои расходы на семнадцать тысяч больше моих. Каждый месяц.

Она молчала, переваривая услышанное.

— Я не понимаю, к чему ты ведёшь.

— К тому, что нечестно, когда один тратит из общего бюджета намного больше другого. Я предлагаю разделить. Общие расходы — пополам. Личные — каждый из своей зарплаты.

Анна посмотрела на мужа так, словно видела его впервые. Перед ней сидел человек, который ещё месяц назад говорил о любви, о том, что они теперь одно целое, а сейчас раскладывал их жизнь на столбцы и суммы.

— Михаил, мы же семья, — сказала она тихо.

— Именно поэтому и нужно быть честными друг с другом. Ты хочешь в кино — плати сама. Я прекрасно провожу время дома перед телевизором.

— А если я хочу пойти в кино с тобой?

— Тогда покупай два билета. Я же не просил.

Анна встала из-за стола, чувствуя, что даже не знает, что сказать.

— Я пойду прогуляюсь, — сказала она, взяв куртку.

— Не забудь записать расходы на транспорт, — крикнул Михаил ей вслед.

Она шла по вечернему городу, не разбирая дороги, и думала о том, что же произошло. Когда она выходила замуж, она думала о совместном будущем, о том, как они будут строить общую жизнь. А оказалось, что для Михаила брак — это просто совместное проживание двух отдельных людей, каждый из которых должен платить за свою долю счастья.

Она вернулась поздно. Михаил уже спал, и она долго лежала в темноте, прислушиваясь к его ровному дыханию.

Утром он вёл себя как обычно. Заваривал кофе, читал новости, собирался на работу. Анна молчала, не зная, что сказать.

— Ань, — остановил он её у двери. — Я знаю, вчера ты расстроилась. Но пойми, это правильно. Это справедливо.

— Справедливо, — повторила она.

— Да. А вечером я хочу извиниться. Куплю шампанское, фрукты, устроим романтический ужин. Как в первые дни после свадьбы.

Анна кивнула, не совсем понимая, что имеет ввиду муж.

Михаил сдержал слово. Вернулся с работы с букетом роз, бутылкой шампанского и пакетом фруктов. Зажёг свечи, поставил тихую музыку. Они ужинали при свечах, и он был внимательным и нежным, как в самом начале их отношений.

— Прости меня, — сказал он, беря её руку. — Я не хотел тебя обидеть. Просто я привык всё планировать, контролировать.

— Знаю, — ответила Анна.

— Мы найдём компромисс. Обязательно.

Они помирились в ту ночь, и Анна почти поверила, что всё будет хорошо. Почти.

На следующий день она собиралась на работу, когда Михаил, не поднимая глаз от газеты, небрежно бросил:

— Ты мне деньги за фрукты когда вернёшь? — неожиданно спросил меня супруг и я опешила от наглости.

Анна застыла, держа в руках сумку.

— Что?

— Вчера мы развлекались. Фрукты, шампанское — это же развлечения. А мы договорились, что развлечения — это твой бюджет.

Она медленно поставила сумку на пол.

— Это был твой способ извиниться.

— Ну да, но принцип остаётся принципом. Я же не могу делать исключения. Это было бы нечестно.

Анна смотрела на мужа и понимала, что разговаривает с незнакомцем. Человек, который способен превратить извинения в статью расходов, который может выставить счёт за примирение, не имеет ничего общего с тем, кого она любила.

— Михаил, — сказала она очень тихо. — Ты серьёзно?

— Абсолютно. Восемьсот рублей. Можешь не торопиться, до конца месяца.

Она взяла сумку и направилась к двери.

— Анна, ты куда?

— На работу. А потом к маме. Мне нужно подумать.

— О чём думать?

Она обернулась и посмотрела на него последний раз.

— О том, стоит ли жить с человеком, который готов продавать мне собственные извинения.

— Это же просто деньги, — растерянно сказал Михаил.

— Вот именно, — ответила Анна и вышла, тихо закрыв дверь.

Она ехала в метро и думала о том, что деньги — это никогда не просто деньги. Это отношение к людям, к близости, к любви. Это способ показать, что важно, а что нет. И если для Михаила важнее восемьсот рублей за фрукты, чем их брак, то, может быть, им действительно не по пути.

Мама встретила её на пороге, не задавая лишних вопросов. Они сели на кухне, и Анна рассказала всё — от тетради в коричневом переплёте до счёта за примирение.

— Знаешь, — сказала мама, помешивая чай. — Твой папа тоже был экономным. Помнишь, как он считал каждую копейку?

Анна кивнула.

— Но когда ты заболела пневмонией, он продал свою любимую удочку, чтобы купить лекарства. Не думал о деньгах. Думал о тебе.

— А что, если Михаил не способен на такое?

— Тогда подумай, хочешь ли ты жить с человеком, который никогда не поставит тебя выше своих принципов.

Анна провела у мамы три дня. Михаил звонил, писал сообщения, в которых объяснял свою позицию снова и снова. Он не понимал, что дело не в деньгах. Дело в том, что для него в браке не было места спонтанности, жертвенности, безусловности.

На четвёртый день она вернулась домой. Михаил встретил её с облегчением.

— Ань, я так рад, что ты вернулась. Я думал о наших отношениях.

— И к какому выводу пришёл?

— Мы можем увеличить бюджет на развлечения. Скажем, до пяти тысяч в месяц.

Анна посмотрела на мужа и поняла, что он не изменился. Он всё ещё видел их проблему исключительно в цифрах.

— Михаил, а ты понимаешь, что я не из-за денег ушла?

— Тогда из-за чего?

— Из-за того, что ты превратил нашу любовь в бухгалтерские проводки.

— Но порядок — это хорошо, — растерянно сказал он.

— Порядок — да. Но не в чувствах. В чувствах должно быть место хаосу, щедрости, безрассудству.

Они стояли в прихожей, и Анна вдруг ясно представила их будущее. Михаил будет записывать каждый её вздох, каждое «люблю тебя» переводить в денежный эквивалент. Их дети будут получать карманные деньги за объятия, а семейные праздники превратятся в отчёты о расходах.

— Мне нужно ещё немного времени, — сказала она.

— Сколько?

— Не знаю. Может быть, всю жизнь.

Она взяла чемодан и снова пошла к двери.

— Анна, постой. Может, я не прав насчёт фруктов. Можешь не возвращать.

Она обернулась и грустно улыбнулась.

— Спасибо за великодушие.

— Я не понимаю, что ты от меня хочешь.

— Я хочу, чтобы ты любил меня больше, чем свою тетрадь. Чтобы иногда забывал о деньгах ради нас. Чтобы мог потратить последние деньги на цветы просто потому, что у меня плохое настроение.

— Но это же неразумно, — сказал Михаил.

— Любовь неразумна, — ответила Анна. — А наш брак слишком разумен. Возможно, в этом и проблема.

Через неделю она подала на развод. Михаил так и не понял до конца, что произошло. Он считал, что они могли бы договориться, найти компромисс, составить план. Но некоторые вещи нельзя запланировать, и некоторые счета нельзя оплатить.

Анна переехала в съёмную квартиру и завела собственную тетрадь учёта. Но в ней, кроме цифр, она записывала свои мысли, чувства, планы. И в конце каждого месяца подводила итог не только финансовый, но и эмоциональный.

Она поняла, что счастье нельзя разложить по статьям расходов. Оно живёт в нелогичных поступках, в спонтанных решениях, в готовности потратить последние деньги на то, что делает любимого человека счастливым.

А Михаил остался со своими тетрадями, со своим порядком и со своей правотой. Он по-прежнему не понимал, что потерял. Ведь любовь не входила в его систему учёта.