— Мама сказала, ты мне изменяешь, — сказал муж, не поднимая глаз от тарелки. — Она читала твою переписку с другим мужчиной.
— С другим мужчиной? — Елена отложила вилку и внимательно посмотрела на Олега. — Интересно. А ты сам хочешь увидеть эти сообщения?
Галина Ивановна встала в шесть утра, как всегда. Сначала приготовила завтрак — овсянку на воде, без сахара, так полезнее. Потом принялась за уборку, хотя убирать особенно было нечего. Просто нужно было чем-то заполнить время до того момента, когда Олег уйдет на работу, а Елена — в поликлинику.
Тогда можно будет спокойно осмотреть их комнату.
Не из любопытства, конечно. Из заботы. Материнская интуиция давно подсказывала Галине Ивановне, что с невесткой что-то не так. Слишком уж она правильная — и дома порядок поддерживает, и готовит вкусно, и с Олегом ласкова. А ведь все знают: идеальных людей не бывает. Значит, скрывает что-то.
За три года совместной жизни Елена ни разу не повысила голос, ни разу не нагрубила. Даже когда Галина Ивановна случайно разбила ее любимую чашку — подарок от подруги из института. Елена только грустно улыбнулась и убрала осколки. Неестественно.
Любая нормальная женщина хотя бы расстроилась бы.
Сегодня утром Галина Ивановна, как обычно, прислушивалась к звукам из их комнаты. Олег ушел раньше — важное совещание. А Елена задержалась, разговаривала по телефону. Голос у нее был какой-то напряженный.
— Света, я не знаю, что делать, — говорила невестка, ходя по комнате. — Больше так не могу… Да, я серьезно думаю об этом.
Галина Ивановна замерла у двери, прижав ухо к дереву.
— Конечно, он не знает. Олег ничего не подозревает. Но если я ему скажу… Нет, он этого не переживет.
Сердце Галины Ивановны екнуло. Вот оно! Наконец-то маска сползла. Значит, есть тайна. И судя по словам, тайна серьезная.
— Встретиться сегодня? Нет, не получится. У меня дежурство до позднего, а дома… — Елена понизила голос до шепота, — эта женщина вечно все подслушивает. Боюсь, заподозрит что-то.
Галина Ивановна почувствовала, как горят уши. Какая наглость! Это она-то подслушивает? В собственной квартире? Ну, посмотрим, кто тут кого переиграет.
Послышались шаги. Елена собиралась на работу. Галина Ивановна поспешно отошла от двери и принялась протирать уже чистый стол.
— Доброе утро, Галина Ивановна, — невестка появилась на кухне в белом халате. Как всегда, подтянутая, собранная. — Олег уже ушел?
— Ушел, — коротко ответила Галина Ивановна, не поворачиваясь.
Елена налила себе кофе в термокружку, взглянула на часы.
— Я сегодня поздно. Дежурство.
— Дежурство, — эхом отозвалась Галина Ивановна.
Что за дежурства такие частые стали? Раньше она раз в месяц дежурила, теперь чуть ли не каждую неделю. И приходит усталая, но с каким-то особенным блеском в глазах. Как будто не на работе была, а на свидании.
Когда дверь за невесткой закрылась, Галина Ивановна облегченно вздохнула. Теперь можно действовать.
План созрел сразу. Нужно было дождаться обеда — Олег всегда приходил домой поесть. И тогда осторожно, как заботливая мать, намекнуть ему на странности в поведении жены. Не обвинять прямо, но посеять зерно сомнения.
А там посмотрим, что из этого вырастет.
К обеду Галина Ивановна приготовила все любимые блюда сына — жареную картошку с котлетами, салат из помидоров, компот из сухофруктов. На столе появились даже конфеты, которые она покупала только по праздникам.
— Мам, что это за пир? — удивился Олег, садясь за стол. — День рождения у кого-то?
— Да так, решила побаловать тебя, — Галина Ивановна суетилась возле плиты, но внутри все дрожало от волнения. — Редко теперь видимся нормально.
— Это точно, — Олег потянулся за котлетой. — То я на работе, то Лена на дежурствах…
— Вот именно! — подхватила Галина Ивановна. — Дежурства эти… Часто стали очень.
Олег пожал плечами:
— Осень, эпидемия. В поликлинике аврал.
— А она тебе рассказывает, как дежурство прошло?
— Конечно. А что?
Галина Ивановна села напротив сына и внимательно посмотрела ему в глаза.
— Олег, ты же мужчина взрослый. Должен понимать… Когда женщина начинает много времени проводить вне дома, часто задерживается, а потом приходит такая… воодушевленная…
— Мам, — Олег нахмурился. — К чему ты ведешь?
— Ни к чему. Просто мать я, волнуюсь за тебя. И замечаю то, что ты можешь не увидеть. Елена стала какая-то… скрытная. По телефону шепчется, сообщения прячет…
— Ты уверена?
В голосе сына появились сомнения. Галина Ивановна поняла — зерно упало в подготовленную почву.
— Сегодня утром слышала, как она с кем-то разговаривала. Говорила, что больше не может так жить, что ты ничего не знаешь, и если узнаешь — не переживешь.
Олег перестал жевать.
— Она так сказала?
— Своими ушами слышала. И еще про встречу говорила… Только не сегодня, потому что боится, что я что-то заподозрю.
Лицо сына стало серьезным. Он отложил вилку и задумался.
— Может, она просто… — начал было Олег, но остановился.
— Что?
— Не знаю. Может, у нее какие-то проблемы на работе, которые она не хочет мне рассказывать.
— А может, и не на работе проблемы, — тихо сказала Галина Ивановна. — Олег, я не хочу расстраивать тебя. Но материнское сердце не обманешь.
Сын долго молчал, глядя в тарелку. Потом поднял глаза:
— Хорошо. Я поговорю с ней сегодня вечером.
Елена вернулась домой в половине девятого. Усталая, но не подавленная — скорее задумчивая. Галина Ивановна, делавшая вид, что смотрит телевизор, украдкой наблюдала за невесткой.
— Как дежурство? — спросил Олег, не отрываясь от ноутбука.
— Нормально. Много пациентов, но ничего сложного.
Елена прошла в ванную, потом на кухню — разогрела ужин. Все как обычно. Никаких признаков волнения или виноватости.
«Хорошая актриса», — подумала Галина Ивановна.
После ужина Олег встал и решительно произнес:
— Лена, нам нужно поговорить. Серьезно.
— О чем? — Елена подняла удивленные глаза.
— О том, что я должен знать.
Повисла тишина. Елена медленно поставила чашку на стол.
— Я не понимаю, о чем ты.
— Лена, пожалуйста. Давай без игр. Мама сказала…
— А, — Елена кивнула и посмотрела на свекровь. — Галина Ивановна что-то слышала?
В ее голосе не было ни страха, ни растерянности. Только легкая усталость.
— Я слышала твой утренний разговор, — Галина Ивановна подалась вперед. — Ты говорила, что не можешь больше так жить, что Олег ничего не знает, и если узнает — не переживет. О чем это, если не о любовнике?
— О любовнике? — Елена удивленно подняла брови. — Серьезно?
— А о чем еще может быть речь?
Елена вздохнула и достала телефон.
— Олег, хочешь увидеть ту переписку, о которой говорила твоя мама?
Она разблокировала экран и протянула мужу.
— Вот здесь. Переписка со Светланой.
Олег взял телефон, и Галина Ивановна тут же придвинулась к нему.
— Читай вслух, — потребовала она.
— Света, я больше не могу так жить, — медленно произнес Олег. — Мне нужно принять решение, но я боюсь. Олег ничего не подозревает, но если он узнает…
Олег остановился и посмотрел на жену.
— Узнает что?
— Читай дальше, — тихо сказала Елена.
— …если он узнает, что у меня рак, он не переживет. Ты знаешь, как он болезненно реагирует на любые проблемы со здоровьем близких. А я хочу сначала начать лечение, понять прогнозы, а потом уже говорить с ним.
Олег побледнел и уронил телефон на стол.
— Что? — выдохнул он.
— Рак молочной железы, — спокойно сказала Елена. — Вторая стадия. Обнаружили три недели назад.
— Почему ты мне не сказала?
— Потому что знаю тебя. Помнишь, как ты реагировал, когда у меня было подозрение на аппендицит? Ты не спал трое суток, похудел на пять килограммов за неделю. А тут…
Олег встал и принялся ходить по кухне.
— Боже мой… Лена, как ты могла скрывать такое?
— Я хотела сначала поговорить с онкологом, понять схему лечения. Завтра у меня консультация. Вот после нее и рассказала бы тебе все.
Галина Ивановна сидела, чувствуя, как мир рушится вокруг нее. Рак. У невестки рак. А она обвиняла ее в измене.
— Извини, — выдавила она из себя. — Я не знала…
— Знаете, Галина Ивановна, — Елена повернулась к ней, и в ее глазах впервые за три года Галина Ивановна увидела настоящий гнев. — А ведь знать и не нужно было. Нужно было просто доверять.
— Лена… — начал Олег.
— Нет, пусть она выслушает, — Елена не отводила взгляда от свекрови. — Три года я терплю ваши подозрения, ваш контроль, ваши намеки. Три года доказываю, что я хорошая жена и невестка. А вы при первой же возможности готовы поверить в самое плохое.
— Я просто хотела защитить сына…
— От чего? От любящей жены? От счастливого брака?
Елена встала из-за стола.
— Знаете что, может, и правда лучше будет, если мы с Олегом найдем отдельное жилье. Потому что жить под постоянным подозрением, когда у тебя рак… Это выше моих сил.
Она вышла из кухни. Олег бросил на мать полный разочарования взгляд и пошел за женой.
Галина Ивановна осталась одна на кухне с остывшим чаем и горьким осознанием того, что своими подозрениями она чуть не разрушила семью сына в самый тяжелый для нее период.
И теперь уже было поздно что-то исправлять.
На следующее утро Галина Ивановна проснулась от звука закрывающейся двери. Олег уходил на работу раньше, чем обычно.
Когда она вышла на кухню, Елена сидела за столом с чашкой кофе. Лицо у нее было спокойное, но усталое.
— Доброе утро, — сказала невестка, не поднимая глаз.
— Доброе, — ответила Галина Ивановна и присела напротив. — Лена… Прости меня.
— За что?
— За все. За недоверие, за подозрения… За то, что не смогла просто принять тебя как дочь.
Елена наконец подняла глаза.
— Галина Ивановна, я не хочу вашей жалости. Мне нужно ваше уважение. И доверие.
— Ты его заслужила.
— Заслужила? — Елена горько усмехнулась. — Три года я пыталась заслужить то, что должно было быть дано просто так. Потому что я жена вашего сына и мать ваших будущих внуков.
Галина Ивановна почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— А теперь, возможно, внуков и не будет, — тихо добавила Елена. — Лечение может повлиять на репродуктивную функцию.
— Лена…
— Знаете, что самое страшное? Не рак. Самое страшное — это понимание того, что даже сейчас, когда мне нужна поддержка семьи, я не могу на нее рассчитывать. Потому что вместо поддержки получаю подозрения в измене.
Елена допила кофе и встала.
— Я иду к врачу. Олег сегодня придет со мной. А вечером мы обсудим вопрос о съезде.
Она дошла до двери и обернулась:
— И да, Галина Ивановна. В следующий раз, прежде чем обвинять меня в чем-то, подумайте: может быть, проблема не во мне, а в вас?
Дверь закрылась. Галина Ивановна осталась одна в тишине квартиры, которая вдруг показалась ей слишком большой и слишком пустой.
Не говори ничего жене, я тебе заплачу