— Деньги на стол — за дом и украшения. Иначе я подаю в суд! — рявкнула сестра

— Надя, а ты не думала, что нам надо обсудить наследство? — голос сестры Ларисы прозвучал из-за спины неожиданно.

Надежда обернулась. Лариса сидела за столом, аккуратно поправляя черное платье. Даже в траурной одежде она умудрялась выглядеть элегантно. Всегда так было — старшая сестра во всем старалась показать свое превосходство.

— О чем говорить? — Надежда подошла к столу и села напротив. — Мама с папой все решили еще три года назад.

— Решили? — Лариса приподняла бровь. — Это как понимать?

— Так и понимать. Дом и все, что в нем, оформили на меня. Нотариально. По дарственной.

Лариса замолчала. Надежда видела, как сестра перебирает пальцами край салфетки. Этот жест был знаком с детства — так Лариса делала, когда что-то обдумывала.

— Странно, — наконец произнесла старшая сестра. — Мне родители ничего не говорили о дарственной.

— А зачем им было с тобой это обсуждать? — Надежда встала и включила чайник. — Тебе же говорили, что я буду их опекать. Я и опекала. Пять лет.

— Опекала — это одно, а документы — другое.

— Лариса, ты чего добиваешься?

— Справедливости. — Сестра встала и подошла к буфету, где стояли мамины фарфоровые чашки. — Видишь ли, у меня тоже есть права на наследство. Мы обе дочери.

Надежда выключила чайник. Вода еще не успела закипеть, но кипяток ей вдруг расхотелось. Она повернулась к сестре и внимательно посмотрела на нее.

— Лариса, у тебя своя квартира. Машина. Дача. Ты замужем за директором завода. Зачем тебе этот дом?

— Дело не в том, нужен мне дом или нет. Дело в принципе. — Лариса взяла одну из чашек и повертела в руках. — Родители должны были все разделить поровну. А так получается, что ты все забрала себе.

— Я ничего не забирала. Мне подарили.

— Подарили? — Лариса поставила чашку на стол резче, чем следовало. — Надя, ты же понимаешь, что дарственная — это не всегда добровольное решение. Особенно когда речь идет о пожилых людях.

Надежда почувствовала, как напряглись плечи. Вот оно — то, к чему все шло. Лариса не просто интересовалась наследством. Лариса что-то задумала.

— Что ты хочешь сказать?

— Ничего особенного. Просто я консультировалась с юристом. — Лариса села обратно за стол и сложила руки перед собой. — Такие документы можно оспорить. Особенно если есть основания полагать, что пожилые люди были введены в заблуждение или подверглись давлению.

— Какому давлению?

— Ну, ты же жила с ними. Ухаживала. Могла как-то влиять на их решения.

Надежда опустилась на стул. Вот теперь все стало ясно. Лариса не просто хотела часть наследства. Лариса готова была обвинить младшую сестру в принуждении родителей.

— Лариса, ты в своем уме? Я пять лет возилась с мамой и папой. Меняла памперсы, водила по врачам, покупала лекарства на свою зарплату медсестры. А ты появлялась здесь раз в месяц с тортиком.

— Не надо так. — Лариса махнула рукой. — Я работаю. У меня своя семья, свои заботы. Не все могут бросить карьеру и сидеть дома.

— Карьеру? — Надежда едва сдерживалась. — Ты управляющая в салоне красоты. Какая карьера?

— Не унижай мою работу. — Лариса встала. — Я пришла сюда не ссориться. Я пришла предложить справедливое решение.

— Какое?

— Продаем дом. Делим деньги пополам. Мамины украшения тоже делим. Все честно.

Надежда посмотрела на сестру так, будто видела ее впервые. Лицо Ларисы было спокойным, даже деловым. Она явно продумала этот разговор заранее.

— У меня документы, Лариса. Нотариально заверенные. Дом мой. Украшения мои. Все по закону.

— Документы можно оспорить. — Лариса достала из сумочки папку. — Вот справка о том, что у мамы было начальное слабоумие. Помнишь, как она в последний год стала забывчивой?

— Что? — Надежда взяла справку и пробежала глазами по тексту. — Где ты это взяла?

— У врача. Оказывается, маму ставили на учет к неврологу. Она скрывала это от тебя. — Лариса села и сложила руки на груди. — Теперь понимаешь? Человек с таким диагнозом не мог принимать адекватные решения о дарственной.

Надежда отложила справку. Руки слегка дрожали. Это было подло даже для Ларисы.

— Сестра, ты понимаешь, что делаешь? Ты хочешь опорочить память мамы ради денег?

— Я хочу получить то, что мне причитается по праву. — Лариса встала и подошла к окну. — Надя, я не хочу скандала. Давай решим все по-хорошему. Продаем дом, делим пополам, и никаких судов.

— А если я откажусь?

— Тогда я подам в суд. — Лариса обернулась. — У меня есть справка о состоянии мамы. Есть свидетели того, что ты постоянно жила с родителями и могла на них влиять. Есть юрист, который берется выиграть дело.

Надежда встала и подошла к буфету. Открыла верхний ящик и достала папку с документами.

— Хочешь посмотреть на дарственную? — Надежда положила папку на стол. — Вот она. Дата — три года назад. Подписи родителей. Печать нотариуса.

Лариса взяла документ и внимательно изучила его.

— Три года назад? — Лариса подняла голову. — А почему именно тогда?

— Потому что папа перенес инсульт. Они поняли, что могут уйти в любой момент. Решили все оформить заранее.

— Очень удобно. — Лариса отложила документ. — Значит, ты воспользовалась их страхом.

— Я ничем не пользовалась. — Надежда забрала документы. — Мама сама предложила оформить дарственную. Сказала, что справедливо, чтобы тот, кто заботится, получил и наследство.

— Мама много чего говорила в последние годы. — Лариса встала и взяла сумочку. — Надя, я даю тебе неделю подумать. Или мы решаем все мирно, или идем в суд.

— Иди в суд. — Надежда тоже встала. — Только учти — я буду защищаться. И буду рассказывать суду, как часто ты навещала родителей, сколько денег давала на их содержание и почему вдруг решила, что имеешь право на наследство.

Лариса остановилась у двери.

— Не думай, что я одна. — Сестра обернулась. — Тетя Валентина на моей стороне. И двоюродный брат Игорь тоже считает, что наследство надо делить честно.

— Тетя Валентина? — Надежда усмехнулась. — Та, что за пять лет ни разу не приехала к родителям? А Игорь вообще живет в другом городе.

— Тем не менее они готовы дать показания в суде. — Лариса открыла дверь. — Подумай, Надя. Судебные тяжбы — это дорого и неприятно. Лучше решить все полюбовно.

— Увидимся в суде. — Надежда проводила сестру до калитки.

Лариса села в машину и уехала, а Надежда еще долго стояла у забора, глядя на пустую дорогу. Летний вечер был теплым, где-то щебетали птицы, но на душе было тоскливо. Она думала о том, как быстро все изменилось. Еще неделю назад у нее была семья — пусть и маленькая, пусть и состоящая из больных родителей. А теперь остались только воспоминания и документы, которые придется защищать в суде.

Надежда вернулась в дом и села за стол. Достала папку с документами и еще раз внимательно изучила дарственную. Все было правильно. Все по закону. Но Лариса была не из тех, кто легко сдается. Старшая сестра всегда добивалась своего. В детстве она умела так объяснить родителям любую ситуацию, что правой всегда оказывалась именно она. Во взрослой жизни этот талант никуда не делся.

Надежда подошла к телефону и набрала номер адвоката, который оформлял дарственную три года назад.

— Алексей Михайлович? Это Надежда Петрова. Помните, вы оформляли документы на дом для моих родителей?

— Конечно помню. Соболезную. Слышал, что родители ушли.

— Спасибо. Алексей Михайлович, у меня проблема. Сестра хочет оспорить дарственную.

— На каком основании?

— Говорит, что мама была не в себе. Есть справка о начальном слабоумии.

— Понятно. — Адвокат помолчал. — Надежда, а ты помнишь, как проходило оформление документов?

— Конечно. Вы приезжали к нам домой. Родители были в полном сознании, отвечали на все вопросы.

— Это хорошо. У меня есть видеозапись того дня. Я всегда записываю оформление таких документов, чтобы избежать проблем в будущем.

Надежда почувствовала, как отлегло от сердца.

— Видеозапись? Это поможет?

— Это решит все. — Алексей Михайлович говорил уверенно. — Если родители на записи выглядят адекватными, отвечают на вопросы и четко выражают свою волю, никакой суд не отменит дарственную.

— А что насчет справки о слабоумии?

— Справка — это одно, а реальное состояние человека — другое. На записи видно, что твоя мама была в ясном сознании. Этого достаточно.

Надежда повесила трубку и впервые за весь день улыбнулась. Значит, не все так безнадежно. Лариса просчиталась. Старшая сестра привыкла, что все получается легко, но на этот раз она нарвалась на серьезную защиту.

Телефон зазвонил снова. На экране высветился номер тети Валентины.

— Надя, девочка, как дела? — голос тети был слишком сладким.

— Нормально. А что?

— Да вот Лариса рассказала, что у вас разногласия по поводу наследства. Надя, ты же понимаешь, что нехорошо все забирать себе?

— Валентина Ивановна, а вы документы видели?

— Какие документы?

— Дарственную. Которую родители оформили три года назад.

— Ну… Лариса говорит, что там не все чисто. Что мама была больная, не понимала, что подписывает.

— Лариса много чего говорит. — Надежда устала от этого разговора. — Валентина Ивановна, скажите честно — когда вы последний раз видели маму?

Тетя помолчала.

— Я… Ну, не так часто получалось приезжать. Работа, дача…

— Пять лет. Вы не видели маму пять лет. — Надежда сказала это спокойно. — А я каждый день с ней разговаривала. Каждый день кормила, поила, лекарства давала. И вы мне теперь будете рассказывать, что она была не в себе?

— Надя, не надо так резко. Мы же семья.

— Семья? — Надежда усмехнулась. — Семья — это когда помогают друг другу. А не когда появляются только за наследством.

— Ты несправедлива. — Тетя начала сердиться. — Я работала, не могла бросить все и сидеть с родителями.

— Никто не просил бросать работу. Но можно было хотя бы иногда звонить. Узнавать, как дела. Привезти продукты или лекарства.

— Ладно, не будем ссориться. — Валентина Ивановна сменила тон. — Надя, давайте решим все по справедливости. Продайте дом, разделите деньги с Ларисой. Это будет правильно.

— Правильно — это то, что решили родители. — Надежда положила трубку.

Через полчаса позвонил двоюродный брат Игорь.

— Надя, привет. Слышал, что дядя с тетей умерли. Соболезную.

— Спасибо.

— Лариса говорит, что у вас проблемы с наследством. Может, я могу чем-то помочь?

— Игорь, а ты знаешь, что на тебя оформлен кредит на полмиллиона рублей?

— Что? — Игорь замолчал. — Откуда ты знаешь?

— Не знаю. Просто предположила. — Надежда понимала, что попала в точку. — А теперь представь, что кто-то говорит тебе: давай поделим этот долг пополам. Ведь справедливо, правда?

— Надя, при чем здесь кредит? Мы говорим о наследстве.

— Мы говорим о том, что каждый должен получать то, что ему причитается. Мне родители подарили дом. Документально. Нотариально. А ты, Лариса и тетя Валентина хотите это отнять.

— Никто ничего не хочет отнимать. Просто…

— Просто хотите получить деньги, которые вам не принадлежат. — Надежда устала от этих разговоров. — Игорь, когда ты последний раз помогал родителям?

Игорь помолчал.

— Я живу в другом городе. Сложно было приезжать.

— За пять лет ни разу не приехал. Даже на день рождения мамы. — Надежда говорила спокойно, но твердо. — И теперь хочешь получить часть наследства?

— Ладно, не буду с тобой спорить. — Игорь повесил трубку.

Надежда выключила телефон и легла на диван. Голова болела от этих разговоров. Лариса действовала быстро и решительно. Сначала изучила ситуацию, потом нашла справку о болезни мамы, теперь собирала союзников. Старшая сестра всегда была хорошим стратегом.

Но на этот раз Лариса не учла одного. Надежда тоже выросла. Тоже научилась защищать свои интересы. И самое главное — у Надежды были не только документы, но и правда. А правда, как известно, сильнее любых махинаций.

Надежда встала и подошла к окну. На улице стемнело, включились фонари. Завтра будет новый день. И новая борьба. Но теперь она знала, что не одна. Рядом с ней закон, справедливость и память родителей, которые точно знали, кому хотят оставить свой дом.

Лариса хотела войны? Получит войну. Только не такую, какую ожидала.

Три дня Надежда готовилась к решающему столкновению. Алексей Михайлович передал копию видеозаписи, где родители четко объясняли свое решение о дарственной. Мама на записи выглядела уставшей, но говорила ясно и последовательно. Папа кивал, подтверждая каждое слово жены. Никакого принуждения или давления. Только взвешенное решение двух пожилых людей, которые хотели обеспечить младшую дочь.

Надежда также связалась с врачом, который наблюдал маму последние годы. Доктор объяснил, что начальные признаки забывчивости не означают недееспособности. Мама продолжала принимать самостоятельные решения, помнила важные события, узнавала близких людей. Справка о слабоумии была получена Ларисой незаконно, через знакомых в поликлинике.

В четверг утром к дому подъехали две машины. Из первой вышла Лариса с мужем Владимиром. Из второй — тетя Валентина Ивановна с двоюродным братом Игорем. Целая делегация.

Надежда встретила родственников на крыльце. Лариса шла впереди, держа в руках кожаную папку. Лицо старшей сестры выражало решимость и уверенность в победе.

— Надя, мы пришли поставить точку в этом вопросе, — заявила Лариса, не поздоровавшись. — Хватит тянуть время.

— Проходите, — спокойно ответила Надежда.

Все расселись в гостиной. Лариса заняла кресло напротив дивана, остальные устроились по бокам. Получился настоящий трибунал.

— Надежда, мы долго думали и решили дать тебе последний шанс, — начала тетя Валентина Ивановна, поправляя очки. — Ты молодая, найдешь себе жилье. А этот дом слишком большой для одного человека.

— Валентина Ивановна, когда вы последний раз были в этом доме? — спросила Надежда.

— При чем здесь это? — вмешался Игорь. — Мы говорим о справедливости.

— О какой справедливости? — Надежда посмотрела на двоюродного брата. — Ты за пять лет ни разу не приехал к дяде с тетей. Ни на день рождения, ни на Новый год.

— Не уходи от темы, — резко сказала Лариса. — Игорь живет в другом городе. Валентина Ивановна работает. А ты специально устроилась поближе к родителям, чтобы влиять на них.

— Устроилась поближе? — Надежда усмехнулась. — Лариса, я переехала к родителям после папиного инсульта. По их просьбе. Чтобы ухаживать.

— Вот именно! — Лариса встала и начала ходить по комнате. — Ты воспользовалась их болезнью. Запугала стариков, заставила переписать имущество.

— У меня есть документы, подтверждающие…

— Документы можно подделать! — перебала Лариса. — У меня есть справка о том, что мама была больна. Больна психически! Такой человек не может принимать решения о наследстве.

Надежда достала из сумки папку с документами.

— Хотите посмотреть на справку от психиатра? — Надежда положила бумагу на стол. — Мама проходила обследование месяц назад. Заключение — полная дееспособность.

Лариса схватила справку и внимательно изучила.

— Это… Это подделка! — заорала сестра. — Мама умерла две недели назад, какое обследование месяц назад?

— Обследование было за месяц до смерти, — спокойно объяснила Надежда. — Я специально водила маму к врачу, когда узнала о твоих планах.

— Каких планах? — Лариса покраснела.

— Ты думаешь, родители не рассказывали мне о твоих звонках? О том, как ты выясняла, на кого оформлен дом? — Надежда встала. — Мама три месяца переживала, что ты будешь оспаривать дарственную.

— Неправда! — Лариса швырнула справку на стол. — Ты все выдумываешь!

— Тогда объясни, как ты получила справку о слабоумии мамы? — Надежда взяла документ и показала родственникам. — Посмотрите на дату. Справка выдана через неделю после смерти мамы.

Тетя Валентина Ивановна надела очки и внимательно изучила бумагу.

— Лариса, это как понимать? — спросила тетя.

— Там… Наверное, ошибка в дате, — пробормотала Лариса.

— Ошибка? — Надежда достала телефон. — Хотите, я позвоню в поликлинику? Узнаем, кто и за какие деньги выдал справку на умершего человека?

Лариса опустилась в кресло. Владимир положил жене руку на плечо, но Лариса отстранилась.

— Ладно, — сказала сестра тише. — Допустим, со справкой ошибка. Но это не меняет сути. Наследство должно делиться поровну между детьми.

— Даже если один ребенок пять лет не появлялся в родительском доме? — спросила Надежда.

— Я была занята! — взорвалась Лариса. — У меня семья, работа!

— А у меня не было семьи и работы? — Надежда села на диван напротив сестры. — Лариса, ты замужем за директором завода. Живешь в трехкомнатной квартире в центре города. У тебя машина, дача, отпуск два раза в год. Зачем тебе этот дом?

— Дело не в том, нужен мне дом или нет! — Лариса встала и подошла к окну. — Дело в принципе!

— В каком принципе?

— В том, что родители не имели права лишать меня наследства! — Лариса развернулась к сестре. — Я старшая дочь! У меня есть права!

— Родители никого не лишали наследства, — спокойно сказала Надежда. — Родители подарили дом тому, кто о них заботился.

— Ты их заставила! — закричала Лариса. — Запугала больных стариков!

Надежда встала и подошла к шкафу. Достала ноутбук и включила его.

— Хотите посмотреть видеозапись? — спросила Надежда. — Как проходило оформление дарственной?

— Какую видеозапись? — Лариса подошла ближе.

— Нотариус всегда записывает оформление таких документов, — объяснила Надежда. — Вот, смотрите.

На экране появились знакомые лица. Мама сидела за столом, рядом папа. Оба выглядели серьезными, но спокойными. Нотариус задавал вопросы, родители отвечали четко и уверенно.

— Вы понимаете, что дарите дочери дом и все имущество? — спрашивал на записи нотариус.

— Понимаем, — отвечала мама. — Надежда заботится о нас. Справедливо, чтобы дом достался ей.

— Никто вас не принуждает? — уточнял нотариус.

— Никто, — качал головой папа. — Это наше решение.

Надежда остановила запись и посмотрела на родственников. Тетя Валентина Ивановна сняла очки и протерла их. Игорь изучал свои ботинки. Владимир кашлянул и отвел взгляд.

— Ну и что? — Лариса попыталась сохранить боевой настрой. — Это ничего не доказывает. Ты могла их заранее проинструктировать.

— Лариса, — тихо сказала тетя Валентина Ивановна. — Хватит.

— Что хватит? — сестра обернулась к тете. — Валентина Ивановна, вы же сами говорили, что наследство должно делиться честно!

— Я говорила, когда не знала всех обстоятельств, — ответила тетя. — А теперь вижу, что Надежда права.

— Игорь! — Лариса повернулась к двоюродному брату. — Ты же поддерживаешь меня!

Игорь поднял голову и посмотрел на Ларису.

— Лариса, я подумал. — Двоюродный брат встал. — За пять лет я ни разу не помог дяде с тетей. Ни рублем, ни делом. О чем я могу просить?

— Предатели! — Лариса схватила сумку. — Все предатели!

— Лариса, успокойся, — попросил муж.

— Не говори мне, что делать! — огрызнулась сестра. — Надя, последний раз спрашиваю. Будешь делить наследство по-хорошему?

— Нет, — спокойно ответила Надежда.

— Тогда деньги на стол — за дом и украшения! — заорала Лариса. — Иначе я подаю в суд!

— Хорошо. — Надежда встала и подошла к сестре. — Встретимся в суде — с документами на руках.

Лариса замерла. В голосе младшей сестры не было ни страха, ни сомнений. Только холодная уверенность.

— Ты… Ты думаешь, я шучу? — пробормотала Лариса.

— Думаю, ты блефуешь, — ответила Надежда. — У меня есть нотариально заверенная дарственная, видеозапись оформления, справка о дееспособности мамы, показания врачей и соседей. А у тебя — подделанная справка о слабоумии.

Лариса отступила на шаг.

— У меня есть деньги на хорошего адвоката! — попыталась угрожать сестра.

— И у меня есть, — спокойно ответила Надежда. — Тот же, который оформлял дарственную. Алексей Михайлович уже изучил твою справку. Завтра подает заявление в прокуратуру о подделке документов.

— Что? — Лариса побледнела.

— За подделку справок полагается уголовная ответственность, — объяснила Надежда. — До трех лет тюрьмы. Хочешь рискнуть?

Тетя Валентина Ивановна встала и подошла к Ларисе.

— Лариса, хватит. — Тетя взяла племянницу за руку. — Надежда права. Дом должен принадлежать тому, кто заботился о родителях.

— Валентина Ивановна! — Лариса попыталась вырвать руку.

— Надя, прости нас, — сказала тетя, обращаясь к младшей племяннице. — Мы поступили нехорошо. Не должны были поддаваться на уговоры.

Игорь тоже подошел к Надежде.

— Надя, извини. — Двоюродный брат опустил голову. — Я не подумал, что ты столько лет одна тянула такую тяжесть.

Владимир взял жену под руку.

— Лариса, пойдем домой, — тихо сказал муж. — Хватит скандалов.

— Это еще не конец! — крикнула Лариса, направляясь к двери. — Я найду способ доказать свою правоту!

— Удачи, — ответила Надежда.

Когда родственники ушли, Надежда села в кресло и закрыла глаза. Напряжение последних дней схлынуло, оставив после себя усталость. Но это была светлая усталость — усталость победителя.

Дом снова стал тихим. Таким, каким был при жизни родителей. Надежда подошла к окну и посмотрела на участок, где мама выращивала цветы. Скоро осень, нужно будет подготовить клумбы к зиме.

Телефон зазвонил. На экране высветился номер Алексея Михайловича.

— Надежда, как дела? Сестра больше не беспокоит?

— Кажется, поняла, что блеф не прошел, — ответила Надежда.

— Это хорошо. А насчет справки — я уже направил запрос в прокуратуру. Такие подделки нужно пресекать.

— Спасибо, Алексей Михайлович.

— Не за что. Справедливость должна торжествовать.

Надежда положила трубку и еще раз посмотрела на дом. Родители были правы — дом должен принадлежать тому, кто о нем заботится. Кто помнит каждый уголок, каждую традицию, каждую семейную историю.

Лариса хотела получить деньги. Но дом — это не деньги. Дом — это память, забота, любовь. И продать такой дом было бы предательством всего, что родители вкладывали в него полвека.

Надежда прошла по комнатам, поправляя мамины салфетки на столах, папины книги на полках. Здесь все напоминало о родителях. И пока Надежда жива, эта память будет жить вместе с ней.

А документы… Документы просто подтверждали то, что родители чувствовали сердцем. Справедливость не всегда измеряется равными долями. Иногда справедливость — это когда каждый получает по заслугам.