— А Петровых не забудь. И Сашку из автосервиса тоже позови.
— Игорь, это уже сорок один человек, — устало проговорила Марина. — Ресторан не резиновый.
— Ну и что? Зато будет весело. Пятьдесят лет — это серьёзная дата.
Серьёзная дата. Марина мысленно подсчитала: три недели на организацию, бесконечные звонки, выбор меню, согласование времени со всеми родственниками и друзьями. А ещё подарки — она уже заказала дорогие часы и думала над общим подарком от семьи.
— Может, хоть с рестораном поможешь? — спросила она.
— Да ты же лучше разбираешься в этих делах, — отмахнулся Игорь. — У тебя вкус есть.
Вкус есть, а времени нет. Марина работала в банке, и октябрь выдался особенно напряженным — квартальные отчеты, проверки. Домой приходила поздно, но каждый вечер садилась за организацию юбилея: созванивалась с поварами, обсуждала детали с администратором ресторана, покупала украшения для зала.
— Мам, а где моя синяя рубашка? — кричал из комнаты семнадцатилетний Денис.
— В шкафу на второй полке, — отвечала Марина, не отрываясь от телефона.
— Там нет!
— Тогда в стирке.
— Мне завтра нужна!
Марина тяжело вздохнула и отложила телефон. Пошла искать рубашку сына, попутно убирая разбросанные по квартире вещи. Игорь так и остался сидеть в кресле, листая новости.
Неделя до юбилея пролетела в суматохе. Марина бегала по магазинам, выбирая скатерти и салфетки, договаривалась с фотографом, составляла план рассадки гостей. Игорь иногда интересовался:
— Ну как там дела? Всё нормально идёт?
— Да, — коротко отвечала Марина.
А что ещё сказать? Что она засыпает в час ночи, потому что до этого перезванивала всем забывчивым родственникам? Что у неё болит голова от постоянного напряжения? Что она мечтает хотя бы об одном спокойном вечере?
— Ты молодец, — говорил Игорь и чмокал её в щёку. — Без тебя бы я не справился.
«Даже не пытался справиться», — думала Марина, но вслух не говорила.
За день до торжества свекровь Тамара Григорьевна позвонила с вопросом:
— Марина, а что мне надеть? У меня есть чёрное платье и синий костюм.
— Тамара Григорьевна, надевайте что хотите, всё будет красиво.
— А может, мне новое что-то купить? В честь такого дня.
— Конечно, если хотите.
— А ты со мной не съездишь? А то я сама не выберу.
Марина посмотрела на часы. До банка ехать полчаса, рабочий день заканчивается в шесть, потом нужно забрать из химчистки скатерти, купить цветы, проверить последние детали в ресторане.
— Тамара Григорьевна, я сегодня не успею. Давайте в другой раз?
— Ах да, ты же занятая очень. Ладно, сама как-нибудь.
В голосе свекрови послышалась обида, и Марине стало неловко. Но что поделать — сутки не резиновые.
День юбилея выдался солнечным, что Марина восприняла как хороший знак. Она встала в семь утра, хотя был выходной, и сразу взялась за дела. К обеду машина была загружена подарками, цветами и последними мелочами для украшения зала.
— Игорь, помоги донести, — попросила она.
— Сейчас, только дочитаю новость.
Марина сама перетащила половину вещей, пока муж «дочитывал новость». Потом они поехали в ресторан, где её уже ждал администратор.
— Марина Сергеевна, у нас маленькая проблема, — сказал он. — Повар заболел, заменили на другого. Меню остаётся то же, но подача может немного отличаться.
Проблема за проблемой. Марина быстро всё уладила, проследила украшение зала, проверила сервировку стола. Игорь тем временем стоял в сторонке и изредка одобрительно кивал:
— Да, хорошо выглядит.
К четырём часам гости начали собираться. Марина встречала всех, помогала раздеваться, рассаживала за столом. На ней было новое чёрное платье, которое она купила специально к этому дню, хотя на новое платье денег было жалко — слишком много ушло на организацию.
— Мариночка, как же красиво всё! — восхищалась Игорева сестра Людмила. — Ты просто волшебница!
— Спасибо, — улыбалась Марина, хотя усталость уже накатывала волнами.
Игорь был в центре внимания, принимал поздравления, смеялся, рассказывал анекдоты. Он выглядел счастливым и расслабленным — таким, каким бывал в лучшие времена их брака.
Первые тосты произносили самые близкие: родители, дети, лучший друг. Марина сидела рядом с мужем и улыбалась, хотя ноги гудели от беготни, а в голове пульсировала тупая боль.
— А теперь слово жене! — объявил тамада. — Марина Сергеевна, вам слово!
Марина встала, взяла в руки бокал. В зале стало тихо — все смотрели на неё с ожиданием. Она посмотрела на мужа, на детей, на свекровь в новом синем платье, которое та всё-таки купила сама.
— Дорогие гости, — начала Марина. — Мне очень приятно видеть вас всех здесь, в этот особенный день. Пятьдесят лет — это действительно серьёзная дата.
Игорь довольно кивнул.
— Знаете, организуя этот праздник, я много думала о том, что значит семья, — продолжила Марина. — О том, как мы все связаны друг с другом, как поддерживаем друг друга в трудные моменты…
— Марина, — тихо, но внятно прервал её Игорь, — тебя сюда позвали гостям угождать, а не о жизни рассуждать.
В зале повисла неловкая тишина. Кто-то неосознанно поперхнулся, кто-то уставился в тарелку. Людмила широко открыла глаза и посмотрела на брата с недоумением.
Марина почувствовала, как лицо заливает жаром. Все смотрели на неё — одни с сочувствием, другие просто с любопытством. Игорь же улыбался довольной улыбкой, словно сказал что-то особенно остроумное.
— Да-да, конечно, — пробормотала Марина, опуская глаза. — Я хотела просто сказать… пусть этот день запомнится всем нам. За Игоря!
— За Игоря! — подхватили гости, и жизнь в зале снова закипела.
Но что-то изменилось. Марина чувствовала это всей кожей — как смотрят на неё люди, как осторожно подбирают слова в разговоре с ней. Тамара Григорьевна подошла к ней попозже и тихо сказала:
— Марина, не обращай внимания. Игорь просто нервничает.
Нервничает. Конечно. А она что — не нервничает? Три недели организации, бессонные ночи, постоянная беготня — но это не повод унизить человека перед всеми.
Остаток вечера прошёл как в тумане. Марина улыбалась, отвечала на вопросы, помогала подавать торт, но внутри у неё всё горело от стыда и обиды. Игорь веселился от души, не замечая её состояния — или делая вид, что не замечает.
Когда последние гости разошлись, а посуда была убрана, они ехали домой в молчании. Марина смотрела в окно на ночные огни города и думала о том, что чувствует себя совершенно опустошённой.
— Хороший вечер получился, — сказал наконец Игорь. — Все довольны были.
Марина не ответила.
— Ты чего молчишь? Устала?
— Игорь, зачем ты сказал то, что сказал?
— Что именно?
— Про то, что меня позвали гостям угождать.
Игорь пожал плечами:
— Ну а что такого? Ты же и правда расходилась не по теме. Гости пришли веселиться, а не философию слушать.
— Я говорила о семье. О нашей семье.
— Вот именно. Слишком личное для публики.
Марина повернулась к нему:
— Личное? Говорить о том, как дорожишь семьёй — это слишком личное?
— Марина, не надо из мухи делать слона. Просто немного подзадержалась с тостом, вот я и поправил.
Поправил. Унизил жену перед сорока людьми — и назвал это «поправил». Марина поняла, что если продолжит этот разговор, то обязательно скажет что-то такое, о чём потом пожалеет.
Дома они разошлись по разным комнатам. Марина долго лежала без сна, прокручивая в голове события вечера. Не столько слова мужа её расстроили, сколько то равнодушие, с которым он отнёсся к её переживаниям.
Три недели она трудилась как проклятая, чтобы сделать ему красивый праздник. Не спала, нервничала, тратила свои силы и время. А он даже не подумал о том, что её слова могут что-то значить.
На следующее утро Игорь вёл себя как обычно — завтракал, читал новости, собирался на дачу к другу.
— Может, вместе поедем? — предложил он. — Отдохнёшь после вчерашнего.
— Не хочу, — сказала Марина.
— Как хочешь.
И уехал. Не спросил, что с ней, не попытался выяснить, почему она расстроена. Просто уехал.
Марина осталась одна в квартире — дети ушли к друзьям — и впервые за долгое время смогла спокойно подумать. О себе, о своей жизни, о том, чего она на самом деле хочет.
Она поняла, что вчерашний вечер стал не началом конфликта, а его финалом. Тем моментом, когда накопившееся за годы недовольство обрело форму и имя.
Когда Игорь вернулся с дачи, она сидела на кухне с чашкой чая и думала о разводе. Не как о страшной катастрофе, а как о единственном логичном решении.
— Игорь, нам нужно поговорить, — сказала она.
— О чём?
— О нас. О нашем браке.
Игорь насторожился:
— Что-то случилось?
— Случилось двадцать лет назад, — тихо ответила Марина. — Просто я это только вчера поняла.
И они заговорили. Долго, трудно, болезненно. Марина говорила о том, как устала быть невидимой в собственной семье, о том, как её мнение и чувства не учитываются, о том, что она превратилась в обслуживающий персонал собственной жизни.
Игорь сначала не понимал, потом сердился, потом пытался убеждать, что она всё неправильно воспринимает. Но Марина уже приняла решение.
Через месяц она подала документы на развод. Игорь до последнего не верил, что она серьёзно. Думал, что это каприз, что «перебесится и вернётся».
Но Марина не вернулась. Она сняла небольшую квартиру, забрала свои вещи и начала жизнь заново. В сорок пять лет это было страшно, но не так страшно, как провести остаток дней в роли бесплатной домработницы при собственном муже.
Иногда, встречая общих знакомых, она слышала:
— Марина, как же так? Из-за какой-то мелочи семью разрушила!
И она каждый раз объясняла, что дело не в одной фразе на юбилее. Дело в том, что эта фраза обнажила суть их отношений — отношений, в которых её мнение ничего не стоило, а её чувства не имели значения.
Год спустя, когда развод был окончательно оформлен, Игорь позвонил ей:
— Марина, может, попробуем сначала? Я понял свои ошибки.
— Игорь, — спокойно ответила она, — меня позвали в эту жизнь не гостям угождать, а жить. И я собираюсь жить.
Она положила трубку и посмотрела в окно. За окном была весна, и впереди была новая жизнь — её собственная жизнь, в которой её мнение что-то значило.
— Ошибка молодости. Толка от неё никакого. Учиться не хочет, работать не идёт