Осколки

«У вас будут сложности с зачатием», — говорил седой профессор, поправляя очки. Они тогда сидели рядом с Игорем, еще в больнице, и держались за руки так крепко, что потом остались следы от ногтей.

Аня глубоко вздохнула и прислушалась. Из гостиной доносился приглушенный звук телевизора. Игорь наверняка смотрит спортивный канал, как всегда в это время.

Она спрятала тест в карман халата и вышла из ванной. Сердце колотилось как сумасшедшее.

Игорь сидел в инвалидном кресле, уставившись в экран. Хоккейный матч. Раньше он сам играл, был капитаном местной команды. Крепкий, широкоплечий, с заразительным смехом. Авария все изменила — грузовик на скользкой дороге, больница, месяцы реабилитации. И вердикт: ходить не сможет.

— Игорь, — тихо позвала Аня.

Он не повернулся.

— Игорь, — она подошла ближе, встала перед телевизором.

— Ань, я смотрю, — недовольно буркнул он. — Что такого срочного?

В его голосе была усталость. Эта вечная усталость, которая поселилась в нем после выписки из больницы. Будто вместе с возможностью ходить он потерял и желание жить.

— У меня… у нас новость, — Аня протянула тест дрожащей рукой. — Смотри.

Игорь перевел взгляд на пластиковую полоску, нахмурился, потом его глаза расширились.

— Ты беременна? — спросил он тихо.

— Да, — Аня улыбнулась, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Врачи ошиблись, представляешь? У нас будет ребенок!

Она ждала радости, облегчения, каких-то эмоций. Но Игорь молчал, не сводя глаз с теста.

— Ты рад? — спросила Аня, присаживаясь перед ним на корточки. — Игорь?

— Рад? — переспросил он, и в его голосе появились нотки, которых она раньше не слышала. — Ты серьезно спрашиваешь, рад ли я?

— Да, я… мы же хотели детей, помнишь? Еще до аварии мы говорили…

— До аварии, — перебил он. — Все было до аварии. А сейчас что? Ты подумала, как мы справимся с ребенком? Как я смогу быть отцом? Ты еще и за мной ухаживаешь, а теперь придется и за младенцем?

Аня отшатнулась, как от удара.

— О чем ты говоришь? Мы справимся. Вместе. Это наш ребенок, Игорь. Наше чудо.

— Чудо? — его лицо исказилось. — Ничего чудесного в том, чтобы родить ребенка от инвалида. Он только усложнит нам жизнь. Тебе — в первую очередь.

— Нет, — Аня покачала головой. — Ты ошибаешься.

— Это ты ошибаешься, — теперь он почти кричал. — Всегда хочешь все контролировать, всегда знаешь, как будет лучше! Может, ты и аварию подстроила? Чтобы я стал зависимым от тебя? А теперь еще и ребенок!

— Как ты можешь? — выдохнула Аня.

Впервые за все время после аварии она увидела настоящую ярость в его глазах. Злость на весь мир, на судьбу, на свое бессилие — и эта злость сейчас была направлена на нее.

— Нам не нужен ребенок! — крикнул Игорь, ударив кулаком по подлокотнику. — Избавься от него, пока не поздно. Это ошибка.

— Замолчи! — Аня поднялась на ноги. — Ты не понимаешь, что говоришь. Этот ребенок — наш шанс начать заново, создать семью…

— Какую семью? — Игорь резко дернулся вперед. — Посмотри на меня! Какой из меня отец? Ты хочешь, чтобы наш ребенок стыдился меня? Чтобы жалел? «Бедный папа, он не может поиграть в футбол, не может даже в туалет сам сходить без мамы!»

— Хватит! — Аня отступила назад. — Ты несешь какой-то бред.

Она видела, как его трясет. Почти год депрессии, злости и боли наконец прорвало. Игорь схватился за колеса своего кресла, резко двинул их вперед — к ней.

— Я не собираюсь быть обузой для еще одного человека! — продолжал кричать он. — И не позволю тебе решать за меня!

Все произошло так быстро. Он рванулся к ней, протянул руку — то ли хотел схватить, то ли оттолкнуть. Аня отшатнулась, пытаясь уйти от этой новой, пугающей ярости, но зацепилась за край ковра.

Она падала как в замедленной съемке. Видела расширившиеся от ужаса глаза Игоря, его вытянутую руку, пытающуюся поймать ее. Но было поздно.

Затылок встретился с углом журнального столика. Острая боль, темнота.

Аня открыла глаза в больнице. Белый потолок, запах антисептика, тихое гудение аппаратуры.

— Очнулась, — раздался голос справа.

Мама. Заплаканная, с покрасневшими глазами.

— Что случилось? — спросила Аня, пытаясь подняться. Острая боль пронзила живот, и она со стоном опустилась обратно.

— Лежи, — мама осторожно коснулась ее руки. — Тебе нельзя двигаться.

— Игорь? Где Игорь?

— Он… в коридоре, — мама отвела взгляд. — Не пускают к тебе. Он сам вызвал скорую, когда ты упала.

— Ребенок? — внезапно поняла Аня, хватаясь за живот. — Мама, ребенок в порядке?

Мама заплакала, сжимая ее руку.

— Прости, доченька. Ты потеряла его.

Мир остановился. Аня смотрела на мать и не понимала, что та говорит.

— Нет, — прошептала она. — Нет, не может быть.

— Сильный удар, кровотечение… Врачи сделали все, что могли.

Аня закрыла глаза. Внутри разрасталась пустота, черная и бесконечная. Два часа назад она держала в руках тест с двумя полосками. Там был их ребенок. А теперь — ничего.

— Я хочу к Игорю, — сказала она. — Позови его.

— Ань, может не надо сейчас? — мама вытерла слезы. — Ты только очнулась, тебе нужен покой…

— Позови его!

Мама вышла, и через несколько минут в палату въехал Игорь. Он выглядел страшно — бледный до синевы, с красными глазами, небритый.

— Аня, — его голос дрожал. — Прости меня. Я не хотел. Клянусь, я не хотел.

Она смотрела на мужа, человека, которого любила больше жизни, за которым ухаживала этот год, чьи слезы вытирала по ночам. Смотрела — и не узнавала.

— Ты был прав, — сказала она тихо. — Ребенка больше нет.

Игорь закрыл лицо руками.

— Я не это имел в виду, — прошептал он. — Я никогда… Я бы никогда…

Аня отвернулась к окну. За стеклом шел дождь, капли стекали по стеклу, сливаясь в маленькие ручейки. Как ее слезы, которые она не могла сдержать.

— Уходи, — сказала она. — Я не хочу тебя видеть.

— Аня, пожалуйста…

— Уходи!

Дверь тихо закрылась за ним. Аня лежала, глядя в потолок, и чувствовала, как рушится ее жизнь. Еще утром она была счастлива, полна надежд. Теперь внутри была только пустота.

Три дня в больнице растянулись на вечность. Аня отказывалась разговаривать с Игорем, отправляла его обратно, когда он приезжал. Только на четвертый день согласилась увидеться — перед выпиской.

Он ждал ее в коридоре. Почти не спал все эти дни, сказала мама. Сидел у двери палаты, пока его не прогоняли медсестры.

— Я заказал такси, — сказал он, когда Аня вышла из палаты. — Поедем домой?

— Я к маме, — ответила она, не глядя на него.

— Ань, — он подъехал ближе, попытался взять ее за руку. — Пожалуйста, давай поговорим. Я не специально. Я просто… сорвался.

— Ты добился своего, — она наконец посмотрела на него. — Ребенка больше нет. Тебе не придется о нем заботиться, не придется становиться отцом. Все, как ты хотел.

Игорь побледнел еще сильнее, хотя казалось, это невозможно.

— Я не этого хотел, — сказал он тихо. — Я испугался. Запаниковал. Все эти месяцы я чувствовал себя бесполезным, обузой для тебя. А ребенок… Я не знал, как смогу быть ему отцом.

— Теперь тебе и не придется, — Аня отвернулась. — Мама ждет внизу. Я поживу у нее.

— Надолго? — спросил он.

— Не знаю. Мне нужно время.

— А как же я? — В его голосе звучало отчаяние. — Как я без тебя?

Аня сжала кулаки, чувствуя, как внутри поднимается горячая волна.

— А как я без нашего ребенка? — выдохнула она. — Ты думал об этом, когда кричал мне избавиться от него? Когда толкал меня?

— Я не хотел тебя толкать! — Он схватил ее за руку. — Это была случайность, я клянусь тебе! Я бы никогда не причинил тебе вред намеренно.

Аня вырвала руку.

— Но причинил, — сказала она. — И нашему ребенку тоже.

Она повернулась и пошла к лифту. Игорь смотрел ей вслед, не в силах двинуться с места. Когда двери лифта закрылись, он закрыл лицо руками и заплакал впервые с того момента, как очнулся после аварии.

Дни у мамы тянулись медленно. Аня брала отпуск за свой счет — не могла заставить себя вернуться на работу, видеть сочувственные взгляды коллег. Игорь звонил каждый день, но она сбрасывала. Потом стала просто не брать трубку.

На второй неделе он перестал звонить. Вместо этого начал писать сообщения:

«Я записался к психотерапевту. Первый сеанс был вчера».

«Начал заниматься с новым тренером по реабилитации. Он говорит, есть шанс частично восстановить подвижность».

«Сегодня впервые приготовил ужин сам. Получилось ужасно, но я справился».

Аня читала эти сообщения и не знала, что чувствовать. Боль от потери ребенка не утихала. Каждое утро она просыпалась с мыслью, что все еще беременна, а потом реальность обрушивалась на нее.

Однажды вечером мама присела рядом на диван.

— Ты разговаривала с ним? — спросила она осторожно.

— Нет, — Аня покачала головой. — Не могу.

— Понимаю, — мама взяла ее за руку. — Но, Аня, он твой муж. То, что случилось, ужасно, но…

— Ужасно? — Аня вырвала руку. — Он убил нашего ребенка!

— Это был несчастный случай, — мягко сказала мама. — Игорь не хотел этого.

— Он не хотел ребенка. Он сам сказал избавиться от него.

— Люди говорят разное в гневе и страхе, — мама вздохнула. — Я не оправдываю его, Аня. То, что он сказал, непростительно. Но я вижу, как он страдает. Твой отец заходил к нему вчера — говорит, квартира в ужасном состоянии, Игорь еле справляется.

— И что? — Аня встала. — Мне его пожалеть? После всего?

— Нет, — мама покачала головой. — Тебе нужно решить, хочешь ли ты спасти свой брак. Или все кончено.

Той ночью Аня не спала. Смотрела на фотографии — их свадьба, медовый месяц, обычные счастливые дни. Игорь до аварии — сильный, уверенный. И после — потерянный, злой, отчаявшийся.

Она любила его. Несмотря на все, что случилось, она все еще любила его. Утром Аня написала ему:

«Я приеду сегодня днем. Поговорим».

Ответ пришел мгновенно: «Спасибо».

Квартира выглядела непривычно чисто. Аня ожидала беспорядка, но все вещи были на своих местах, окна открыты, на столе — свежие цветы.

— Привет, — Игорь выехал в коридор. — Спасибо, что пришла.

Он похудел. Футболка, раньше плотно обтягивавшая широкие плечи, теперь висела мешком.

— Проходи, — сказал он, отъезжая в сторону. — Хочешь чаю?

— Нет, — Аня прошла в гостиную и села на диван. — Давай просто поговорим.

Игорь кивнул, остановив кресло напротив.

— Я был чудовищем, — начал он тихо. — То, что я сказал, то, что сделал… Мне нет прощения, я знаю. Но я хочу, чтобы ты знала — я бы никогда не причинил тебе вред намеренно. Тем более нашему ребенку.

— Но причинил, — сказала Аня.

— Да, — он опустил голову. — И буду жалеть об этом до конца жизни. Эти две недели без тебя… Я много думал. О нас, о аварии, о том, что случилось. Я понял, что все это время винил весь мир, кроме себя. Не мог смириться с тем, что теперь прикован к креслу. И вместо того, чтобы бороться, я сдался. Позволил злости и обиде управлять мной.

Он поднял глаза — в них стояли слезы.

— Я не прошу тебя вернуться. Не имею права. Просто хотел сказать, что люблю тебя. И что бы ты ни решила, я приму это. Если захочешь развода — я пойму.

Аня молчала. Внутри все еще была боль, но появилось и что-то еще. Понимание, может быть?

— Я тоже много думала, — сказала она наконец. — О нас, о том, что было до аварии и после. Мы оба изменились, Игорь. Ты стал другим человеком, и я тоже. Все эти месяцы я пыталась сделать тебя прежним, вернуть того Игоря, которого знала. А тебе нужно было время, чтобы принять себя нового.

— Я все еще учусь, — тихо сказал он.

— Я знаю.

— Ань, — он подъехал ближе, осторожно коснулся ее руки. — Я хочу сказать еще кое-что. Я был не прав насчет ребенка. Испугался, да. Но если бы… если бы у нас была возможность все исправить, я бы хотел этого ребенка больше всего на свете.

Аня почувствовала, как к горлу подступает ком.

— Его не вернуть, — прошептала она.

— Знаю, — Игорь стиснул ее пальцы. — Но, может быть, когда-нибудь… Если ты сможешь простить меня, если мы сможем начать заново…

Аня закрыла глаза. Перед внутренним взором проносились картинки: их первая встреча, первое свидание, предложение руки и сердца, свадьба. Авария. Больница. Месяцы отчаяния и надежды. Тест с двумя полосками. И снова больница.

Столько боли. Столько горя. Но и столько любви.

— Я не знаю, сможем ли мы начать заново, — сказала она, открывая глаза. — Но я хочу попробовать. Не ради тебя или меня, а ради нас обоих.

Игорь поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Я сделаю все, чтобы заслужить твое прощение, — прошептал он. — Клянусь.

— Мне тоже нужно многое переосмыслить, — сказала Аня. — Может быть, нам обоим стоит походить к психотерапевту. Вместе.

Он кивнул.

— Все, что угодно. Я просто хочу, чтобы ты вернулась домой.

Аня посмотрела на их руки — его пальцы все еще сжимали ее ладонь, словно боялись отпустить. Боялись, что она исчезнет.

— Я останусь сегодня, — сказала она тихо. — А дальше будем решать вместе. День за днем.

За окном шел дождь, стучал по карнизу. Но в их маленькой квартире, среди осколков разбитой жизни, впервые за долгое время появился слабый луч надежды.