Евгения расставляла по столу тарелки с узорами, которые достались от бабушки. Пальцы слегка дрожали. Сегодня должен состояться важный разговор. Встречаясь с Димой почти год, Евгения ни разу не приглашала его мать к себе домой. Все встречи проходили на нейтральной территории — в кафе или у них дома. Но сегодня она решилась — будущая свекровь впервые переступит порог её квартиры.
Собственное жильё Евгения выплачивала шесть лет. В тридцать два года женщина полностью погасила ипотеку и даже накопила на подержанный автомобиль. Работа бухгалтером в крупной компании приносила стабильный доход, за годы одиночества Евгения научилась грамотно распоряжаться финансами.
Телефон завибрировал — Дима написал, что они с матерью уже подъезжают. Евгения метнулась на кухню, проверила в духовке запекающуюся курицу и поставила на плиту кастрюлю с картофелем. Нужно успеть всё приготовить до их прихода.
Дверной звонок раздался, когда Евгения расставляла салаты. Она расправила складки на платье, глубоко вздохнула и направилась открывать.
— Привет, — улыбнулся Дима, протягивая букет роз.
За его спиной стояла женщина лет шестидесяти — худощавая, с идеально уложенными волосами, в строгом костюме темно-синего цвета.
— Здравствуйте, Галина Петровна, — Евгения протянула руку. — Проходите, пожалуйста.
Галина Петровна окинула Евгению изучающим взглядом и слегка кивнула.
— Спасибо за приглашение, — голос звучал ровно, без особой теплоты.
Дима словно не замечал напряжения между женщинами. Мужчина разулся и прошёл на кухню.
— Ничего себе! Как вкусно пахнет! — восхищённо произнёс Дима, заглядывая в духовку.
Галина Петровна медленно прошла в комнату, оглядываясь по сторонам. Взгляд задержался на книжной полке, затем на фотографиях родителей Евгении, стоящих на комоде.
— Хорошо устроилась, — заметила Галина Петровна, проводя пальцем по поверхности стола. — Квартирка уютная, машинка под окном. Повезло нашему Димочке.
Евгения почувствовала, как напряглись мышцы спины, но улыбнулась и промолчала.
— Прошу к столу, — наконец сказала Евгения. — Курица почти готова.
За ужином говорили о погоде, о работе Димы, новостях в мире. Галина Петровна неторопливо ела, периодически бросая взгляды на обстановку квартиры.
— Сама ремонт делала? — спросила Галина Петровна между делом.
— Да, три года назад, — ответила Евгения. — Нанимала бригаду, но дизайн продумывала сама.
— Молодец, хозяйственная, — Галина Петровна отпила вино из бокала. — А готовишь неплохо, хотя курица чуть суховата.
Дима пнул мать под столом, но Галина Петровна сделала вид, что ничего не произошло.
— Дима рассказывал, что ты хорошо зарабатываешь, — продолжила Галина Петровна.
— Работаю бухгалтером уже десять лет, — ответила Евгения, разливая чай по чашкам. — Постепенно поднималась по карьерной лестнице.
— И квартиру сама купила? — не унималась Галина Петровна. — Молодец! Самостоятельная.
— Мам, мы вообще-то хотели о свадьбе поговорить, — вмешался Дима, заметив, как Евгения начала теребить салфетку.
— Да-да, о свадьбе, — Галина Петровна поставила чашку на блюдце. — Когда планируете?
— Мы думали об осени, — ответила Евгения. — Сентябрь-октябрь, когда не так жарко, но ещё достаточно тепло.
— Хорошее время, — кивнула Галина Петровна. — А где проводить будете? Сколько гостей?
Разговор о деталях свадьбы продолжался минут двадцать. Евгения рассказала о своих планах, предпочтениях, показала фотографии понравившегося ресторана. Дима время от времени вставлял комментарии, но в основном молчал, предоставляя женщинам возможность договориться. Галина Петровна задавала вопросы о бюджете, распределении расходов, и Евгения начала чувствовать себя на допросе.
— На счёт распределения затрат, — Евгения достала блокнот с расчётами. — Я подумала, что мы могли бы…
Галина Петровна подняла руку, останавливая Евгению.
— Прежде, чем мы будем обсуждать, кто за что платит, давай проясним один важный момент.
Евгения отложила блокнот и вопросительно посмотрела на Галину Петровну.
— Когда люди вступают в брак, они должны доверять друг другу, — начала Галина Петровна, выпрямляясь на стуле. — У нас в семье есть традиция.
Дима слегка покраснел, но промолчал.
— Какая традиция? — спросила Евгения, чувствуя, как внутри нарастает тревога.
Галина Петровна положила салфетку на стол, посмотрела прямо в глаза Евгении и произнесла уверенным тоном:
— Квартира, машина, всё до свадьбы — на моего сына оформляй! У нас так принято!
В комнате повисла тишина. Евгения растерянно посмотрела на Диму, ожидая, что тот возразит матери, но мужчина лишь слегка пожал плечами.
— Ну да, так в нашей семье всегда было, — произнёс Дима безразлично. — Чтобы всё общее, а не врозь.
Евгения почувствовала, как кровь стучит в висках. Квартира, за которую она выплачивала ипотеку шесть лет, экономя на всём, машина, на которую копила три года, — всё это должно внезапно стать собственностью мужчины, с которым она встречается меньше года?
— Простите, — Евгения старалась говорить спокойно, — но я не понимаю. Почему я должна переписывать своё имущество на Диму?
— Потому что так принято, — повторила Галина Петровна тоном, не терпящим возражений. — Когда моя старшая сестра выходила замуж, она переписала свою квартиру на мужа. Когда я выходила замуж за отца Димы, я тоже переписала машину и дачу на него.
— Но это же ваш выбор, — возразила Евгения. — Я не вижу в этом необходимости. Мы можем заключить брачный договор, если речь идёт о защите имущества.
Галина Петровна неодобрительно покачала головой.
— Брачный договор — это неуважение к мужу. Это значит, что ты не доверяешь Диме.
— Причём тут доверие? — Евгения начала терять терпение. — Я просто не понимаю, зачем менять собственника имущества, которое я приобрела сама, до знакомства с Димой.
— А ты думаешь, я свою дачу не сама покупала? — усмехнулась Галина Петровна. — Но когда любишь человека, делаешь для него всё, не задумываясь.
Евгения повернулась к Диме.
— А ты что думаешь? — спросила она, надеясь на поддержку.
— Я не знаю, — пожал плечами Дима. — Мама права, у нас в семье так всегда было. И я не вижу ничего страшного. Ведь мы будем жить вместе, какая разница, на кого оформлена квартира?
— Большая разница, — твёрдо произнесла Евгения. — Это моя собственность, которую я заработала до встречи с тобой. И я не собираюсь её переоформлять без серьёзных оснований.
Галина Петровна поджала губы и отодвинула тарелку.
— Значит, ты не доверяешь моему сыну, — констатировала Галина Петровна. — А без доверия какой смысл жениться?
— Я доверяю Диме, — возразила Евгения. — Но доверие и переписывание имущества — совершенно разные вещи.
— Не вижу разницы, — отрезала Галина Петровна. — Если ты не готова отдать всё в семью, значит, ты не готова к браку.
Дима неловко поёрзал на стуле, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
— Может, мы слишком торопимся? — предложил мужчина. — Поженимся, поживём вместе, и потом решим этот вопрос?
— Нет, — твёрдо сказала Галина Петровна. — Такие вещи решаются до свадьбы. После будет поздно.
Евгения глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
— А если я откажусь? — спросила она, глядя прямо на Галину Петровну.
— Значит, ты не доверяешь, — повторила Галина Петровна. — А зачем тогда свадьба?
Евгения перевела взгляд на Диму. Мужчина сидел, уставившись в тарелку, избегая встречаться глазами с Евгенией.
— Дима, ты тоже так считаешь? — спросила Евгения, чувствуя, как горло сдавливает спазм.
Дима медленно поднял глаза. В его взгляде мелькнуло что-то похожее на растерянность, но быстро сменилось упрямством.
— Слушай, я думаю, что мама права, — наконец произнес Дима, барабаня пальцами по столу. — Если мы собираемся жить вместе, зачем разделять имущество? Не понимаю, почему ты упираешься.
Евгения почувствовала, как внутри всё сжимается. Десять лет работы, экономии, планирования бюджета — и всё это нужно просто отдать мужчине, которого знает меньше года? Женщина глубоко вдохнула. Сцены закатывать не хотелось. В конце концов, сейчас решалось не только будущее отношений, но и её собственное уважение к себе.
— Я понимаю вашу позицию, — произнесла Евгения спокойно, глядя сначала на Галину Петровну, затем на Диму. — Но я работала на это десять лет. И ни один договор доверия этого не заменит.
Галина Петровна фыркнула и отодвинула чашку так резко, что чай выплеснулся на скатерть.
— Значит, ты хочешь остаться одна с квартирой? — усмехнулась Галина Петровна, разглаживая несуществующие складки на рукаве. — Ну-ну, потом не жалуйся. В сорок нормальные мужчины уже разобраны, останутся только алкоголики да альфонсы.
— Мама! — Дима бросил возмущенный взгляд на Галину Петровну, но тут же повернулся к Евгении. — Но ты действительно слишком эгоистично к этому подходишь. Я думал, у нас семья будет, а не какие-то бухгалтерские расчеты.
Евгения заметила, как подрагивают руки Димы. Раньше мужчина никогда не показывал этой стороны характера — раздражительной, с долей претензии на что-то, что ему не принадлежало. Или просто не было повода?
— Семья — это про уважение, а не про переписывание собственности в обмен на любовь, — ответила Евгения, аккуратно складывая салфетку на стол. — Я не понимаю, как моя квартира влияет на наши чувства? Разве я предлагала тебе что-то переписать на меня?
— Это совсем другое! — вспыхнул Дима, стукнув кулаком по столу. — У меня ничего нет!
— Вот именно, — подхватила Галина Петровна, — мой сын айтишник, зарабатывает прилично, но всё уходит на текущие расходы. А у тебя уже есть база — квартира, машина. Ты просто обязана внести это в семью!
Евгения поднялась из-за стола. Продолжать этот разговор не имело смысла.
— Думаю, нам стоит завершить вечер, — сказала Евгения, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Вы высказали свою позицию, я — свою. Мне нужно всё обдумать.
Галина Петровна встала, демонстративно одёрнув пиджак.
— Что тут думать? — пожала плечами Галина Петровна. — Либо ты доверяешь и вступаешь в брак по-настоящему, либо остаешься при своих интересах. Только тогда не нужно морочить голову моему сыну.
Прощание вышло натянутым. Дима попытался обнять Евгению, но женщина отстранилась, сославшись на головную боль. Галина Петровна даже не протянула руку — просто кивнула на прощание и вышла.
Закрыв дверь, Евгения прислонилась к стене и несколько минут стояла, глядя в одну точку. Мысли путались, но одно было ясно — сегодняшний вечер изменил всё.
Евгения механически собрала посуду со стола, загрузила в посудомоечную машину и открыла окно на кухне. Свежий весенний воздух немного привел мысли в порядок. Тридцатидвухлетняя женщина взглянула на фотографию родителей. Они никогда не меряли любовь какими-то материальными ценностями. Отец зарабатывал гораздо меньше матери, и что? Это никогда не было проблемой в семье.
Телефон зазвонил, высветив на экране имя Димы. Евгения сбросила вызов. Не сейчас. Слишком свежи эмоции, слишком сложно говорить спокойно.
Утро следующего дня принесло сообщение от Димы: «Давай встретимся. Я думаю, можно всё обсудить и найти компромисс».
Евгения долго смотрела на экран, прежде чем ответить. Какой компромисс? Переписать не всю квартиру, а половину? Отдать только машину? Или может Дима возьмет на себя ипотеку за другую квартиру, если уж так хочет иметь собственное жилье?
«Нет, Дима. Мне не нужен брак, в котором любовь измеряется квадратными метрами. Я не думаю, что мы сможем найти компромисс в этом вопросе», — наконец напечатала Евгения и нажала «отправить».
Почти сразу после этого телефон зазвонил. На этот раз звонила Галина Петровна. Евгения колебалась, но всё же ответила.
— Послушай меня, девочка, — без приветствия начала Галина Петровна. — Ты глупая. Такие шансы не упускают. Мой сын — золото, а не мужчина. Умный, работящий, непьющий. Он тебя любит! Неужели какая-то квартира важнее?
— Дело не в квартире, — тихо ответила Евгения. — А в отношении. В том, что ни вы, ни Дима не уважаете мой труд и мои достижения. Вы хотите их просто присвоить.
— Какая же ты глупая, — повторила Галина Петровна. — Сама всё рушишь из-за своего упрямства. Подумай хорошенько. Тридцать два года — не семнадцать, красота уходит, а ты всё еще одна. Хочешь так и состариться?
Евгения без слов нажала на кнопку завершения вызова, а затем заблокировала номер. Хватит. Она даже не обижалась — стало понятно, что объяснять что-то Галине Петровне бесполезно. Да и Диме, видимо, тоже.
Еще несколько дней Дима пытался связаться с Евгенией, даже приходил домой, стучал в дверь, но женщина не открыла. А потом звонки прекратились. Евгения узнала от общей подруги, что Дима начал встречаться с кем-то из своего офиса — девушкой, которая снимала квартиру и ездила на метро. Наверное, у той таких проблем с переоформлением имущества не возникло бы, мрачно усмехнулась Евгения.
Прошло три месяца. Евгения сидела на балконе своей квартиры с чашкой чая, наблюдая за закатом. Оранжевое солнце опускалось за горизонт, окрашивая небо в теплые тона. Женщина задумчиво смотрела вдаль, вспоминая тот вечер, который изменил её жизнь.
Поначалу было тяжело — всё-таки она действительно любила Диму. Хотела с ним создать семью, может быть, завести детей. Но сейчас, когда острота разочарования прошла, Евгения чувствовала не сожаление, а облегчение. Даже если бы она согласилась переписать всё имущество на Диму, что дальше? Родился бы ребенок — Галина Петровна требовала бы воспитывать его по своим правилам? Захотела бы Евгения пойти учиться, сменить работу — свекровь вмешалась бы и в это?
Телефон завибрировал — пришло сообщение от Димы: «Привет. Хотел узнать, как ты? Может, встретимся?» Неделю назад Евгения бы просто проигнорировала, но сегодня она чувствовала себя достаточно спокойно, чтобы ответить: «Спасибо, у меня всё хорошо. Встречаться не вижу смысла. Удачи тебе, Дима».
Евгения сделала глоток чая и улыбнулась. Впервые за долгое время женщина чувствовала полное уважение к себе. Да, она всё еще одна. Но лучше быть одной, чем с человеком, который видит в тебе лишь материальную выгоду. И может быть, когда-нибудь Евгения встретит того, кто оценит не её квартиру и машину, а её саму — со всеми достоинствами и недостатками. А может и нет — но это ещё не конец света.
Солнце окончательно скрылось за горизонтом. Евгения допила чай и зашла в квартиру. Завтра предстоял новый день, а с ним — новые возможности. И никто не сможет заставить её отказаться от собственного достоинства. Даже ради самой большой любви.
— Пять лет я тянула тебя, бездельника! Всё, хватит! Собирай свои вещи и убирайся из моей квартиры