— Дом мой, и деньги мои! — воскликнула Яна. — Пусть твоя мама не рассчитывает на халяву!

— Ну всё, теперь точно наше! — Яна развернулась в кресле и посмотрела на мужа, который лежал на диване, уткнувшись в телефон.

Виталий оторвался от экрана и улыбнулся.

— Супер! Значит, вечером отметим? Может, шашлыки замутим?

— Замутим, — кивнула Яна, закрывая ноутбук. — Только давай не сегодня, а в выходные. Пригласим твоих родителей, мою маму, отметим по-настоящему.

Виталий сел на диване, потянулся.

— Отличная идея! Маме будет приятно. Она, кстати, вчера звонила, спрашивала, как у нас дела.

Яна едва заметно поморщилась. Отношения со свекровью складывались непросто с самого начала. Тамара Петровна никогда не упускала случая намекнуть, что её сын мог бы найти и «более подходящую партию». Яна была слишком самостоятельной, слишком независимой для традиционных взглядов Тамары Петровны.

— Передавай привет, — вежливо сказала Яна. — И да, в субботу будем ждать всех к четырём.

История с домом началась три года назад. Яна работала финансовым аналитиком в крупной компании. Зарплата была достойной, но и требования высокими. Иногда приходилось сидеть над отчётами до поздней ночи, брать работу на выходные. Плюс подработки — консультации для малого бизнеса, составление бизнес-планов, налоговые декларации для частников.

Виталий трудился в автосервисе, чинил машины, иногда подрабатывал частным извозом. Зарабатывал меньше жены, но стабильно. Они снимали однокомнатную квартиру на окраине, откладывая понемногу на своё жильё. Рассчитывали, что лет через пять-шесть накопят на первый взнос.

Но тут появилась неожиданная возможность. Один из клиентов Яны, владелец строительной компании, предложил участие в программе для сотрудников — новый дом в пригороде по сниженной цене с удобной рассрочкой. Это был небольшой, но уютный двухэтажный коттедж на четыре спальни с гаражом и участком в шесть соток. Идеальное место для создания семьи.

Яна не раздумывала ни минуты. Внесла первый взнос из своих накоплений, оформила документы, взяла кредит. Всё на себя — так было проще с точки зрения банка, учитывая её стабильный доход и отличную кредитную историю.

— Жень, ты не представляешь! Мы дом покупаем, — сообщила Яна лучшей подруге по телефону. — Двухэтажный, с садом!

— С ума сошла? Откуда деньги? — удивилась Женя.

— Накопила немного, плюс кредит взяла. Справлюсь, — уверенно ответила Яна. — Рассчитала всё до копейки.

— А Виталик что? Тоже вкладывается?

Яна помедлила с ответом.

— Нет, пока всё на мне. У него сейчас с финансами туговато, машину недавно ремонтировал. Но потом, конечно, будет участвовать.

На самом деле, никакого «потом» не случилось. Яна продолжала платить за дом, за ремонт, за мебель, за обустройство сада. Виталий помогал физически — красил, строгал, копал, сажал. Но финансово всю нагрузку несла Яна.

— Вот, отложил немного, — иногда говорил Виталий, протягивая жене несколько тысяч. — На шторы или что там ещё нужно.

Яна благодарила, но понимала, что эти «отложенные» суммы — капля в море по сравнению с её ежемесячными платежами. Впрочем, она не жаловалась. Дом был её мечтой, её проектом, её достижением.

Когда они переехали, Виталий светился от счастья.

— Наше семейное гнёздышко! — с гордостью говорил он друзьям, проводя экскурсию по дому. — Смотрите, какая кухня! А спальня какая!

Яна улыбалась, слушая эти разговоры. «Наше гнёздышко» — звучало приятно, хотя вложений от Виталия было не так много.

Первыми гостями в новом доме стали родители Виталия. Тамара Петровна, статная женщина с идеально уложенными волосами, придирчиво осматривала каждый уголок, поджимая губы при виде недоделок.

— Обои неровно поклеены, — заметила свекровь, проводя пальцем по стене в гостиной. — И плинтус неплотно прилегает. Виталик, ты бы проследил!

— Мама, мы ещё не закончили с ремонтом, — попытался объяснить Виталий.

— Конечно-конечно, — кивнула Тамара Петровна. — Всё равно молодцы. Теперь-то вы живёте как люди. Благодаря семье.

Яна промолчала, хотя очень хотелось спросить, что именно свекровь имела в виду под «благодаря семье». Собственные накопления Яны, её кредитная история, её регулярные платежи — это всё не в счёт?

Отношения с Тамарой Петровной с тех пор оставались натянутыми. Свекровь регулярно звонила, интересовалась, как продвигается ремонт, даёт ли начальство Яны премии, «чтобы вы могли закончить с домом». И всегда, в каждом разговоре звучало «ваш дом», «ваше семейное гнёздышко».

— Виталик, не понимаю, почему ты до сих пор не поставил забор с северной стороны, — говорила Тамара Петровна при каждом визите. — В вашем доме это необходимо.

Яна старалась не обращать внимания. В конце концов, свекровь не жила с ними, приезжала раз в неделю на пару часов, потом уезжала. А дом был прекрасен — с каждым месяцем всё уютнее, всё больше похож на тот образ, который Яна лелеяла в мечтах.

К весне третьего года жизни в доме Яна обустроила сад — с клумбами, дорожками, беседкой для летних посиделок. Тамара Петровна, приехав в гости, не смогла скрыть восхищения.

— Как красиво! — воскликнула свекровь, оглядывая цветущие тюльпаны. — Настоящий райский уголок! У вас же большой дом, летом места всем хватит!

Яна насторожилась. Что значит «всем»? Но не стала уточнять, решив, что ослышалась или неправильно поняла.

Через неделю намёк повторился.

— Виталик говорил, у вас четыре спальни, — сказала Тамара Петровна за семейным обедом. — Одна ваша, вторая кабинет, третья гостевая. А четвёртая пустует?

— Пока да, — осторожно ответила Яна. — Мы думаем там детскую сделать, когда соберёмся с силами.

— А до тех пор комната простаивает, — кивнула свекровь. — Летом здесь так хорошо. Воздух чистый, сад красивый…

Яна снова промолчала. Не хотелось портить выходной день спорами. Но внутри нарастало напряжение. Все эти намёки, все эти разговоры о «лишних комнатах» — к чему они?

— Не обращай внимания, — сказал Виталий, когда родители уехали. — Мама просто любит поговорить. Никто же не заставляет нас кого-то приглашать.

Яна успокоилась. Действительно, приглашать или не приглашать — решать хозяевам, а не гостям. А хозяйкой дома была она, Яна. Со всеми вытекающими правами.

В начале мая Яна вернулась домой раньше обычного. Сезонная аллергия дала о себе знать, и начальник отправил её домой с наказом выспаться и прийти в форму к завтрашнему отчёту.

Яна собиралась принять лекарство и прилечь, но проходя мимо приоткрытой двери кабинета, услышала голос Виталия. Он разговаривал по телефону.

— Да, мам, я помню, — говорил Виталий. — В субботу заеду за тобой, привезу все вещи. До осени места всем хватит, не переживай.

Яна застыла у двери. О чём это он? Какие вещи? Почему до осени?

— Яна всё знает, мы обсудили, — продолжал Виталий. — Ты будешь на втором этаже, в дальней спальне. Там тихо, солнце в окна не печёт.

Яна почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Ничего она не знает. Ничего они не обсуждали. Что происходит?

Когда Виталий закончил разговор, Яна вошла в кабинет.

— Что это было? — спросила она, стараясь говорить спокойно.

— Ты о чём? — удивился Виталий.

— О разговоре с твоей мамой. О каких вещах идёт речь? Почему ты сказал, что мы всё обсудили?

Виталий растерянно посмотрел на жену.

— А, ты про это… Мама давно мечтала провести лето за городом. У неё проблемы с давлением, в городской квартире тяжело. Я предложил пожить у нас до осени. У нас же свободная комната.

— И когда ты собирался мне об этом сообщить? — Яна почувствовала, как внутри закипает гнев.

— Я думал, ты не будешь против, — пожал плечами Виталий. — Дом же общий. Места всем хватит.

— Общий? — Яна повысила голос. — Кредит брала я. Платежи делала я. Ремонт оплачивала я. Какая часть дома твоя?

— Погоди-погоди, — Виталий поднял руки. — Ты сейчас серьёзно? Мы же семья. Что моё — то твоё, что твоё — то моё. Разве не так?

— А ты так считаешь? — Яна сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Тогда почему ты не спросил меня, прежде чем пригласить свою маму на всё лето?

— Да что тут спрашивать? — искренне удивился Виталий. — Тебе что, сложно? Комната всё равно пустует. Мама будет помогать с садом, с готовкой. Ей отдых на свежем воздухе, нам помощь.

Яна смотрела на мужа и не узнавала его. Неужели он действительно не понимает, в чём проблема? Не видит, что нарушил границы, принял важное решение в одностороннем порядке?

— Виталий, дело не в том, сложно мне или не сложно, — медленно сказала Яна. — Дело в уважении. Ты должен был сначала обсудить это со мной, а потом уже приглашать маму.

— Да ладно тебе, какие церемонии, — отмахнулся Виталий. — Мама же не чужой человек.

— Для меня — почти чужой, — возразила Яна. — И если она переедет, мне придётся каждый день, приходя с работы, общаться с человеком, которого я едва знаю.

— Ты преувеличиваешь, — нахмурился Виталий. — Мама хорошая, добрая женщина. Просто ты её не узнала как следует.

— И не узнаю, если она поселится в моём доме без приглашения!

— В нашем доме, — поправил Виталий. — Не только в твоём.

Яна вспылила:

— Дом мой, и деньги мои! — воскликнула Яна. — Пусть твоя мама не рассчитывает на халяву!

В комнате повисла тишина. Виталий смотрел на жену так, будто видел впервые. Яна тяжело дышала, чувствуя, как внутри закипает не просто злость, а настоящая ярость. Не от самого факта приезда свекрови — в конце концов, в гости на пару дней можно пригласить кого угодно. А от того, что её мнение просто вычеркнули, не посчитали нужным спросить.

— Ты сейчас серьёзно? — тихо спросил Виталий. — Халява? Моя мама — пенсионерка, которой тяжело летом в городе.

— Дело не в твоей маме, — Яна подошла к столу, открыла ящик и достала папку с документами. — Дело в том, как ты поступил. Вот, смотри. Договор купли-продажи, свидетельство о собственности, кредитный договор — всё на моё имя. Все платежи прошли через мой счёт. Это мой дом, Виталий. В юридическом смысле — только мой.

Виталий нервно усмехнулся:

— Какая разница, чьё имя в бумажках? Мы же семья. Муж и жена — одна сатана, разве не так? Все друг другу должны помогать.

— Помогать — да, — кивнула Яна. — Но это не значит, что ты можешь распоряжаться моим имуществом без спроса.

— Твоим имуществом? — Виталий поднялся, сжав кулаки. — То есть всё, что у нас есть — только твоё? А как же моя работа по дому? Я же забор ставил, крышу чинил, деревья сажал!

— И я ценю твой вклад, — Яна старалась говорить спокойно. — Но это не даёт тебе права приглашать кого-то жить здесь, не посоветовавшись со мной.

— Не «кого-то», а мою мать! — повысил голос Виталий. — Женщину, которая вырастила меня, которая всегда поддерживала нас!

— Я не против, чтобы она приезжала в гости, — пояснила Яна. — Но жить здесь несколько месяцев — это совсем другое.

— Что тебе не нравится? Комната пустует, мама будет помогать по хозяйству, готовить. Тебе же легче будет!

Яна покачала головой:

— Виталий, ты действительно не понимаешь? Я прихожу с работы и хочу быть в своём доме. Без необходимости поддерживать светскую беседу, без чужих взглядов, без необходимости отчитываться о своих планах. Я три года работала на износ, платила кредит, чтобы иметь именно это — своё личное пространство.

— Эгоистка, — бросил Виталий. — Ты просто не любишь мою семью. Всегда была холодна с мамой.

— Неправда, — возразила Яна. — Я всегда была вежлива. Но это не значит, что я готова жить с ней под одной крышей.

— Значит, тебе плевать на мои желания? На мои чувства? На мою семью?

Яна глубоко вздохнула. Вот в чём дело. Для Виталия есть «его семья» — мать, отец, сестра. А Яна? Разве она не его семья? Разве не она была рядом последние пять лет?

— Виталий, пойми, — начала Яна. — Я не против твоей мамы как таковой. Я против того, как это было решено. Если бы ты пришёл, спросил, обсудил — всё могло быть иначе.

— Да что тут обсуждать? — Виталий развёл руками. — Мама звонит, говорит, что ей плохо в городе. Я что, должен был сказать: «Извини, мам, пойду спрошу у Яны, можно ли тебе приехать»?

— Именно это ты и должен был сделать, — твёрдо сказала Яна. — Потому что дом — мой.

— Опять ты за своё! Мой дом, мои деньги… Ты чёрствая, бездушная женщина!

Яна молчала, глядя в окно. Она знала: если уступит сейчас — этот дом перестанет быть её крепостью навсегда. Сегодня переедет Тамара Петровна, завтра — ещё кто-то из родственников Виталия. А Яну однажды просто спросят: «А что ты вообще тут делаешь?»

— Я не уступлю, — наконец произнесла Яна. — Твоя мама не будет жить здесь. Точка.

— Но я уже пообещал! — Виталий почти кричал. — Что я ей скажу? Что жена запретила?

— Именно это и скажешь. Что жена не согласна. Что вы не обсудили этот вопрос заранее. Что виноват ты, а не она.

Виталий покачал головой:

— Я не буду этого делать. Мама приедет в субботу, я уже всё решил.

Яна долго смотрела на мужа, затем кивнула:

— Хорошо. Я поняла тебя.

После этого разговора Яна не стала устраивать скандал. Просто поднялась наверх, зашла в спальню и закрыла дверь. Сердце колотилось, мысли путались, но одно Яна знала точно — отступать нельзя.

На следующее утро, когда Виталий ушёл на работу, Яна позвонила на фирму, занимающуюся установкой замков и систем безопасности. Мастер приехал через час, внимательно выслушал заказ и приступил к работе.

— Менять все замки? — уточнил мастер, седой мужчина с внимательным взглядом. — И ворота тоже?

— Да, всё, — кивнула Яна. — И поставьте, пожалуйста, видеодомофон. Чтобы видеть, кто приходит, когда меня нет дома.

К обеду работа была закончена. Новые замки блестели на всех дверях, а у главного входа появилась современная панель с камерой. Яна расплатилась с мастером, получила три комплекта ключей и инструкцию по эксплуатации.

Один комплект Яна положила в свою сумку, второй — в сейф в спальне. Третий оставила на журнальном столике в гостиной. Для Виталия.

Вечером, услышав, как открывается входная дверь, Яна вышла в прихожую. Виталий, явно удивлённый тем, что его ключ не подошёл, и пришлось звонить, смотрел на новую панель домофона.

— Что это? — спросил Виталий, указывая на устройство.

— Видеодомофон, — спокойно ответила Яна. — И новые замки. Вот твой комплект ключей.

Виталий взял ключи, нахмурился:

— Зачем? Предыдущие замки были в порядке.

— Это мера предосторожности, — сказала Яна. — Защита границ. Моих и моего дома.

— Опять ты за своё, — Виталий устало вздохнул. — Давай не будем ссориться. Я весь день думал о нашем разговоре и понял, что поторопился. Нужно было сначала обсудить с тобой. Извини.

Яна кивнула:

— Я принимаю извинения. И рада, что ты всё понял.

— Так может, уберём эти замки? — с надеждой спросил Виталий. — Мне неловко каждый раз звонить в собственный дом.

— Нет, — покачала головой Яна. — Замки останутся. И у меня есть разговор.

Они прошли в кухню. Яна поставила чайник, достала печенье — то самое, которое Виталий любил с детства. Села напротив мужа.

— Я много думала, — начала Яна. — О нас, о доме, о будущем. И поняла, что мы подошли к точке выбора.

— Какого выбора? — насторожился Виталий.

— Тебе нужно решить, чего ты хочешь, — Яна говорила спокойно, без упрёков. — Если хочешь жить со мной в этом доме — будешь жить на моих условиях. Первое: никто не переезжает к нам без моего согласия. Второе: все серьёзные решения мы принимаем вместе. Третье: ты уважаешь моё право на личное пространство.

— А если я не согласен? — тихо спросил Виталий.

— Тогда ты волен уйти туда, где для тебя решает мама, — ответила Яна. — Где тебе будет комфортнее.

Виталий долго молчал, вертя в руках чашку с чаем.

— Ты меня ставишь перед выбором, — наконец сказал он. — Или мама, или ты.

— Нет, — покачала головой Яна. — Я ставлю тебя перед выбором: или ты живёшь как взрослый человек, уважающий границы других, или как ребёнок, который ждёт, что мама решит за него.

Тем вечером они больше не говорили. Виталий ушёл спать в гостевую комнату, а Яна долго сидела на кухне, глядя в тёмное окно. Не было ни злости, ни обиды — только спокойная уверенность в своей правоте.

Утром, собираясь на работу, Яна обнаружила на кухонном столе записку: «Мне нужно время подумать. Поживу пока у мамы.» И ключи — те самые, что она вчера отдала Виталию.

Вернувшись вечером домой, Яна обошла все комнаты. В шкафу не хватало части вещей Виталия, исчезла его любимая бритва из ванной, пропал ноутбук из кабинета. Он действительно ушёл.

Странное чувство охватило Яну. С одной стороны — грусть от того, что близкий человек выбрал не её. С другой — облегчение. Больше не нужно оправдываться, объяснять, доказывать своё право на собственный дом и собственную жизнь.

Яна включила музыку — ту самую, которую Виталий считал «слишком пафосной». Налила бокал вина, устроилась в кресле у окна. За окном шелестели кленовые листья, в саду благоухали высаженные ею цветы, в доме было тихо и спокойно.

Телефон звонил несколько раз. Один раз — Женя, беспокоилась, как дела. Второй — коллега с работы, хотел уточнить детали проекта. Третий раз — Тамара Петровна. Этот звонок Яна не приняла.

В субботу, в тот самый день, когда свекровь должна была переехать, Яна встала рано. Не торопясь приготовила завтрак, выпила кофе на веранде, потом взяла садовые инструменты и отправилась подрезать розы. Работа в саду всегда успокаивала.

Около полудня к воротам подъехала знакомая машина. Виталий. С ним — Тамара Петровна, нагруженная сумками.

Яна не торопилась открывать. Сначала посмотрела через видеодомофон, кто пришёл, хотя и так видела машину. Затем спокойно вытерла руки, сняла садовые перчатки и только потом подошла к воротам.

— Здравствуй, — сказал Виталий. Выглядел он растерянным. — Мы приехали.

— Я вижу, — кивнула Яна. — Зачем?

— Как зачем? — вмешалась Тамара Петровна. — Мы же договорились! Виталик сказал, что я буду жить у вас до осени.

— Виталик сказал, — повторила Яна, глядя на мужа. — А я что сказала, Виталий?

Виталий отвёл взгляд:

— Яна, давай не будем устраивать сцен. Мама приехала, у неё вещи. Открой ворота.

— Нет, — спокойно ответила Яна. — Тамара Петровна, простите, но вы не будете жить в моём доме. Ни до осени, ни даже до завтра.

— Да как ты смеешь! — всплеснула руками свекровь. — Это дом моего сына!

— Это мой дом, — твёрдо сказала Яна. — И только мой. Все документы это подтверждают.

— Виталик! — обратилась Тамара Петровна к сыну. — Скажи этой… своей жене, чтобы открыла ворота!

Виталий молчал, глядя в землю.

— Хорошо, — сказала Яна, обращаясь к мужу. — У тебя есть выбор, как я и говорила. Можешь остаться здесь, со мной, на моих условиях. Или уехать с мамой. Решай.

Тамара Петровна возмущённо что-то говорила, но Яна не слушала. Смотрела только на мужа. Тот по-прежнему изучал землю под ногами.

— Прости, Яна, — наконец сказал Виталий. — Я не могу бросить маму. Ей правда тяжело в городе летом.

— Понимаю, — кивнула Яна. — Тогда не смею задерживать.

— Мои вещи… — начал Виталий.

— Соберу и передам, когда будет удобно, — ответила Яна. — Просто позвони заранее.

Они уехали — растерянный Виталий и возмущённая Тамара Петровна. А Яна вернулась к своим розам. Внутри была пустота — но не та, что бывает от потери, а та, что возникает, когда сбрасываешь тяжёлый груз. Лёгкость и свобода.

Вечером, сидя на веранде с чашкой чая, Яна думала о том, как странно устроена жизнь. Можно годами жить с человеком и не знать, что для него на самом деле важно. Можно вкладывать всю душу в дом, а потом обнаружить, что не все считают его твоим.

Но главное — Яна поняла, что никогда больше не позволит никому переступать её границы. Не отдаст свой дом, свою свободу, своё право решать за себя. Даже если для этого придётся остаться одной.

В прихожей не было чужих тапок. На кухне не звучали непрошеные советы. В гостиной никто не включал телевизор на полную громкость. Дом принадлежал только Яне — его законной хозяйке. И это было правильно.