«Как ты могла так со мной поступить?! Ограбила родную мать и маленького братишку!» — выпалила мать, устраивая сцену на новоселье дочери

— Юлечка, Юль, ну не плачь, маленькая. Волосы не зубы, отрастут, — пожилая женщина трепала внучку по обстриженной голове, не зная, как еще успокоить рыдания бедного ребенка. Как помочь такой беде и, самое главное – как вправить мозги окончательно съехавшей с катушек матери.

— За что она меня так… За что… Славу любит, а меня… Меня…

Бабушка в ответ на эти Юлины вопросы лишь вздыхала. Бормотала что-то о том, что Юля сама поймет, когда будет постарше. Вот только Юля, уже когда выросла, так и не поняла, зачем надо было обстригать дочь «под мальчика» только за то, что она покрасила волосы купленными на карманные деньги цветными мелками.

Мелками, которые бы смылись за пять минут под теплой мыльной водой, а то и вовсе сами по себе стряхнулись бы с волос за часик-другой танцев на школьной дискотеке. На которую Юля тогда, разумеется, не попала.

Зато младший брат мог себе позволить все, что угодно. Даром, что мальчик, а волосы начал красить еще лет с двенадцати. И не высказывала ему мать о том, что тот ведет себя неподобающе, притягивает к себе проблемы. Даже когда от брата в одиннадцатом классе забеременела его девушка, мать ни слова ему не сказала. Наоборот – взялась «решать вопросы», всерьез планируя свадебную церемонию и совместную жизнь малолеток.

Как же выла мать узнав о том, что девушка, которая на деле и девушкой-то Славе не была, решила не сохранять беременность. Юля ее понимала: без образования и без постоянной работы растить ребенка с помощью одной лишь матери-одиночки – это не жизнь. От Славы бы помощи ждать не пришлось – он, благодаря матери, вырос инфантильным и неспособным не то что о других – о себе самом позаботиться.

Даже в институт его после школы мама за ручку водила устраивать. Юля тогда, столкнувшись с матерью и братом в коридоре, впервые порадовалась тому, что те при встрече делают вид, будто с ней незнакомы. Потому что признаваться в родстве с парнем, который в девятнадцать-то лет сам документы в деканат принести не может и нужный кабинет найти без мамочки, ведущей за руку, было стыдно.

Да, вот так вот получилось. Всю жизнь мать стыдилась ее и внушала, что Юля несуразная, невоспитанная, неправильно себя ведущая, одевается то слишком вульгарно и доступно, то слишком «по-монашески»… Все ей было не так, абсолютно все!

Волосы обстригла кое-как, потом сама же ругала Юльку, что та на парня похожа. А на кого ей еще быть похожей, если на спине больше не лежит золотистая коса до пояса, явно указывающая на половую принадлежность, а все остальное в двенадцать лет еще не выросло?!

Причем на все замечания и отговорки мать начинала ругаться еще сильней. Порой даже рукой замахивалась. Благо, что хоть не колотила еще. И на том спасибо, как говорится. Но из-за маминого фаворитизма и пренебрежения Юлей та как-то привыкла к тому, что ей бабушка больше, чем мать.

Именно в бабуле девушка переехала, когда поступила в институт на бюджет. А все потому, что «любящая» мать сказала ей, что взрослую совершеннолетнюю лошадь на своей шее тянуть не обязана и не будет. Да, другим помогают и даже обучение в ВУЗах на платном обеспечивают, но она не «другие» и не обязана ориентироваться на «серую массу». А по закону Юле она больше ничего не обязана.

Последняя фраза очень сильно взбесила бабушку. Настолько, что она кому-то позвонила и долго-долго с человеком разговаривала. А потом – сказала Юле сходить в отдел опеки и попечительства и подписать пару бумаг. Именно в службе по делам несовершеннолетних Юля узнала, что ее отец исправно платил очень даже неплохие алименты. И специально приехал в их город, чтобы подписать документы о том, что все деньги теперь будет перечислять лично Юле. Логично, учитывая, что девушка больше не жила с матерью, а еще – была совершеннолетней и могла иметь собственные банковские счета без чьего-либо разрешения.

Помнится, удивилась Юлька узнав, что родители обязаны содержать студентов очного отделения. Вдвойне удивилась, узнав размер алиментов, которые присылал на нее отец. Мать говорила, что тот передает «несчастные копейки», а на деле сумма выходила чуть больше средней зарплаты в их городе.

С отцом, кстати, толком пообщаться Юле так и не удалось, поскольку он ясно дал понять, что в разговорах не заинтересован, а деньги платит, потому что обязан Юлю содержать раз уж она у них с матерью появилась…

Что же, по крайней мере, это было честно. Никаких разговоров о любви, никаких «я знаю, как тебе лучше» и «все делаю ради твоего блага». Просто «не люблю, но деньги платить обязан, поэтому их даю».

Не прошло и двух недель, как на пороге бабушкиной квартиры возникла Юлькина мать. И тут же бросилась на дочь с обвинениями в воровстве.

— Как ты могла так со мной поступить?! Ограбила родную мать и маленького братишку!

«Маленькому», кстати, на тот момент было уже шестнадцать лет. Юля не стала напоминать о том, что она сама в этом возрасте после школы еще и подрабатывать умудрялась, поскольку «мать не обязана все твои хотелки обеспечивать». Потому что уже прекрасно поняла: все бессмысленно.

По поводу денег матери все в лицо высказала уже бабушка, затолкав Юлю обратно в квартиру, а сама – выйдя в подъезд. Тут-то и вспомнили все соседи, что бабушка еще в советское время была начальником цеха на местном ЖБИ, поэтому лексикон ее весьма богат и обширен.

Мать, видимо, тоже осталась впечатленной, поскольку вплоть до окончания Юлей института не писала и не звонила ей. Лишь упорно делала вид, что с дочерью незнакома, постоянно приходя в деканат разруливать проблемы, в которые влипал Слава.

— Это разве не твой брат? – как-то спросила ее завкафедрой после очередного визита матери.

— Мы не общаемся, я у бабушки живу, сразу после школы съехала, — честно ответила Юля. В свои проблемы посторонних посвящать не хотелось, но личный опыт подсказывал, что лучше сказать правду, не вдаваясь в подробности, чем юлить и выкручиваться.

— О… Прости, — тут же смутилась женщина. И быстро перевела разговор на тему Юлиной дипломной работы.

Со временем благодаря бабушке Юля немного успокоилась. Душевные раны зажили, оставив после себя память и опыт, а трезвый взгляд на Славу и любовь матери к нему заставил самой для себя признаться: все могло быть и хуже.

Залюбливай ее мать до нельзя, как младшего брата, прощай все ошибки и не объясняй, что у действий бывают последствия – и она бы выросла такой же инфантильной бытово и социально, неспособной ни на что, кроме влипания в неприятности. А так…

Что же, у нее была любящая бабушка. Был отец, исправно передававший ежемесячно неплохие деньги. У других не было и такой помощи, так что… Надо жить, а не переживать о прошлом.

Это прошлое дало о себе знать в самый неподходящий момент. Бабушки не стало вскоре после того, как Юля получила диплом и устроилась на свою первую работу. Кто-то из родственников сказал на похоронах, что она будто бы специально старалась дожить до этого момента, чтобы убедиться: с Юлей все будет хорошо. Плакала горько Юля, хоть и понимала, что бабушка не вечная и рано или поздно все так бы и закончилось. Утешало лишь то, что ушла та во сне. Просто заснула и не проснулась. Легкий уход, как она сама и хотела.

Похороны испортила захмелевшая мать, прямо при гостях начавшая рассказывать, как поселит в бабушкину квартиру своего сына, чтобы было ему попросторней и повольготней.

— А то мальчик-то взрослый, уже и девушек хочет привести, и гостей пригласить, а в нашей двушке-то не особо развернешься.

— А Юлю ты куда девать собралась?

— А Юле-то квартира зачем? Пока со мной поживет, а там, глядишь, и замуж выйдет да к супругу переберется.

— Как хорошо, что бабушка считала иначе, — отчеканила Юля. Громко и отчетливо произнесла. – Завещание оформлено на меня. Квартира эта моя, так что с переселением брата ты обломишься. И поимей хоть каплю совести – ты сюда пришла свою мать помянуть, а не имущество делить.

Гости одобрительно загудели. А какая-то из теток, бабушкиных знакомых, что-то на ушко шепнула матери. Что-то такое, что та, мигом поменяв цвет лица на свекольно-красный, вылетела из квартиры, прикрывая юбку руками.

— Теть Вик, это что было? – совсем тихо уточнила у нее Юля.

— Сказала ей, о большом коричневом пятне на ее «мадам сижу», которое сама понимаешь, на что похоже. Она-то, может, потом поймет, что это всего лишь кабачковая икра, но к тому моменту ей надо будет добраться через полгорода домой в белой юбке, а люди не будут знать, что это кабачковая икра, — философски произнесла Виктория. – Зря ты ее пригласила. При всем моем уважении к родственным связям Ларка – последний человек, которого бы тетя Соня хотела видеть на своих похоронах.

— Да, ты права, наверное, — Юлька и сама жалела, что мать позвала. Та чуть было все не испортила. Впрочем, теперь можно порадоваться тому, что в ближайшие годы мать на пороге не появится.

Ох, как же Юля ошибалась. Вплоть до вступления в наследство мать всячески пыталась завести с ней разговор о том, что у бабушки было вообще-то два внука и нехорошо она поступила, выделяя любимчика. Совет обратить внимание на бревно в своем глазу мать, конечно, проигнорировала. Были и попытки уговорить Юлю переписать половину квартиры на брата, и пустить его пожить, а самой вернуться к матери. Все без толку.

— Тогда я свою квартиру сыну оставлю! – заявила ей мать, поняв, что разговоры и манипуляции ничего ей не дадут.

— Да пожалуйста, — пожала плечами Юля.

И следующие пять лет занималась своей жизнью. Сделала неплохую карьеру, добившись должности старшего бухгалтера в региональном филиале крупной столичной фирмы. Нашла хорошего мужа, с которым ее познакомила тетя Вика.

Как оказалось, Степан был племянником ее мужа. И в детстве Юлька даже видела его пару раз, хоть и не обращали они с дальним «почти родственником» друг на друга внимания. А сейчас вот, обратили. Настолько обратили, что закончилось все свадьбой и рождением ребенка.

А потом Юле через полгода после выхода из декрета предложили перевестись в другой город. Заработную плату предложили выше, да и условия жизни в том городе должны были быть лучше, чем в родном.

— Надо соглашаться, — заявил Степан.

— А жить где? Не Советы, чтобы квартиры всем приехавшим выдавали через два-три года.

— А сама посмотри. Если я продам ту квартиру, что от моей бабушки досталась и добавлю те деньги, что на машину откладывал, а ты продашь ту квартиру, где мы живем, то как раз получим хорошую трешку в почти новом доме там. На вот, сама посмотри на цены.

— Страшновато, — замялась Юля. – А если вдруг разведемся?

— Если вдруг разведемся, то квартиру просто продадим, деньги разделим пополам, как и вкладывались, ну а там уж сообразим, думаю, по однушке или двушке купить на свои деньги, а не просадить все непонятно куда, как некоторые.

— Это-то верно. Давай только я сначала поеду, поработаю полгода, посмотрю, что за коллектив и как там вообще жить…

— Это само собой, — согласился Степан.

Он за свою работу не шибко-то переживал. В отличие от Юли, мужчина решил не получать высшее образование, а работал руками. А хороший электрик будет востребован в любом городе и в любое время. Поэтому на переезд муж согласился не раздумывая. А сын так и вовсе радовался новым местам и тому, что мама будет жить с ними вместе. Все-таки, полгода разлуки для ребенка были серьезным испытанием, пусть даже Юля и звонила по видеосвязи каждый день.

Квартиру в новом городе они купили. И собрали друзей на новоселье. Юля полдня старалась, строгая салаты и запекая мясо, воплощая рецепты экзотических закусок, найденных в интернете.

Пришли, в основном, коллеги с новой работы, с которыми женщина успела подружиться за полгода на новом месте. Но помимо них, конечно, порадовали визитом и родственники с обеих сторон.

— Тетя Вика, привет! – повисла Юлька на шее у любимой тетки.

— Ох ты, господи, шею не сломай. Вот такая большая уже, а все на ручки лезешь. Степашка, ты там небось бицепсы уже накачал больше, чем у меня бедра, как ни загляну в соцсети, вечно там твои фотки с принцессой на руках, — тут же взялась шутить тетка, в ответ обнимая Юльку. В этот момент открылась входная дверь и Юлька с оцепенением во взгляде уставилась на мать.

— Еле нашла ваш дом, — как ни в чем не бывало, женщина отряхивала сапоги от уличной грязи и разувалась на коврике у входа. – Юль, кто в этом городе отвечает за планировку? Кто вообще в новостройках…

— Что ты здесь делаешь? – с трудом выдавила Юля из себя. Видеть мать ей не хотелось категорически. Но и устраивать скандал, выталкивая в подъезд человека, который ведет себя прилично (пока что) было бы просто невоспитанным. Что подумают про нее коллеги? А родня мужа? Да и сам Степан…

Юля не рассказывала ни о безобразной сцене на похоронах бабушки, ни о своем детстве, просто вскользь упомянула, что по личным причинам с матерью не контактирует. А может быть, стоило это сделать? Тогда бы можно было сейчас прогнать «матушку» и все бы ее поняли, но…

— Да вот, птичка на хвосте принесла, что ты переезжаешь, квартиру новую купила. Я и решила навестить. А что без приглашения – так извини, не думала, что оно нужно, чтобы с дочерью родной увидеться. Кстати, вот, держи, с новосельем, — протянула мать комплект с постельным бельем. Как раз тот, который указала Юля в своем списке желаний на доске в социальной сети.

Это было сделано специально, чтобы люди покупали то, что нужно, а не тащили в новый дом что-то неподходящее. Юля видела, что комплект кто-то записал на себя, но не подозревала, что это была мать. Выходит, она следила за ней с анонимного профиля? Или кто-то из родственников помогал? Ох, не нравится ей это…

— Спасибо. Ладно, раздевайся, проходи, — с учетом того, что мать уже разделась и, выбрав из обувницы подходящие шлепки, уже прошла внутрь, приглашение получилось каким-то неуместным.

Следующие полчаса мать осматривала квартиру. А Юля, позабыв об общении с гостями, тенью следовала за ней. Что-то должно было произойти. Что-то нехорошее.

Но все было нормально. До тех пор, пока все не сели за стол и не подняли пару тостов «за дружную семью». Нахваливали квартиру, уточняли, как теперь планируют Юля и Степан свою жизнь…

— Это замечательная квартира, как раз мне подойдет, — услышала Юля разговор женщины с кем-то из гостей. – Займу комнату, которая рядом с кухней, как раз и по площади хорошо, и окна на солнечную сторону.

Комнату рядом с кухней Юля и Степан хотели оставить в качестве гостевой.

— Как думаешь, дочь, мне надо везти сюда свою мебель, или хватит той стенки, что ты уже в ту комнату поставила? – увидев широкую улыбку матери, Юля моментально поняла ее план.

Нарочно с самого начала это затеяла! Собралась перебраться к ним в другой город с лучшим уровнем жизни, более качественной медициной и в новую квартиру с закрытым двором! Конечно, тут на лавочке алкаши не тусят, да и уровнем и город, и жилье выше, чем там. Да и Слава, небось, намекает матери, что пора бы ей оставить его полноценным хозяином квартиры. И вот сейчас она, что называется, при свидетелях делает так, чтобы Юля не смогла ей отказать!

— Да зачем там мебель. Как раз две кроватки детские влезут на свободное место. Плюс звукоизоляция еще часть пространства снимет, сами понимаете, — непринужденно улыбнулся Степан. А потом, к удивлению Юльки, наклонился и обнял ее мать, с повышением голоса принимаясь бормотать. – Господи, как же я рад, что вы согласились! Мы все думали, кто же нам поможет трех детей-то воспитывать.

— Каких трех? У вас же только один сын, — удивилась одна из Юлиных коллег.

— Да у меня проблемы кое-какие, ну, по этой самой части, так что мы с Юлей решили в будущем году сделать ЭКО. А там ведь сами знаете – то двойня, то тройня. Вот и подумал я, Юля на работе все время, да и одного декрета ей хватило, мне так и вовсе не с руки детей нянчить, с моим-то графиком, может, кого-то из бабушек сюда перетащить. Да только моя-то мать сразу, как про детей услышала, в отказ пошла, а вы… Святая женщина, Лариса Витальевна, идите я вам ручку поцелую. Мы тогда через месяц на процедуру запишемся, вы как раз успеете вещи перевезти, а я – изоляцию в детской сделать. Заживем! Я всегда хотел большую семью, благодаря вам, мамочка, моя мечта…

— Да не собираюсь я сюда переезжать! – практически взвизгнула Юлькина мать, отталкивая зятя от себя. – И хватит на мне виснуть, как будто родная семья.

— Но как же… Вы же только что сами говорили… — глядя на расстроенное выражение Степиного лица, Юля с трудом сдержала смех. – Мы ведь на вас так рассчитывали, так надеялись, а вы сейчас…

Супруг бы, наверное, и слезу пустил бы. Но Юля решила подлить масла в огонь.

— Как же так, мамочка, ты меня совсем не любишь, получается? Меня сразу после школы к бабушке выгнала, теперь деток моих знать не хочешь! Я думала, что ты занята, поэтому к сыночку моему ни разу не пришла даже на него посмотреть, а оказывается, наша семья…

— Да не семья мы! Не семья! – выпалила Лариса, подскакивая из-за стола и пулей уносясь в коридор. Лишь дождавшись, пока за ней захлопнется дверь, Степан и Юля разразились смехом. Гости к тому моменту тоже подхихикивали, поняв, что к чему. И главное – все это практически без скандала. И даже вечер матери не удалось испортить. Вот уж спасибо тете Вике за то, что с таким замечательным мужем ее свела.

Уже убирая после новоселья, женщина поняла, что мать прихватила с собой подаренный чуть ранее комплект постельного белья. Видимо, решила, что Славочке он нужней. На мгновение у нее мелькнула мысль позвонить брату и узнать, как ему понравились розовые простыни и пододеяльник с рюшечками, но потом решила не дергать спящего тигра за усы. А то вдруг еще и брат решит с новосельем поздравить в духе своей матери? Нет уж, спасибо, не надо ей этого.