Звонок в дверь раздался ровно в два. Через окно я увидела чёрный «Мерседес» на подъездной дорожке. Сергей всегда любил красивые жесты и дорогие вещи.
— Марина, ты откроешь? — крикнул Виктор из ванной. — Я ещё не закончил!
Я поправила причёску перед зеркалом и глубоко вздохнула. Перед встречей с двоюродным братом мужа я всегда немного нервничала. Виноват его взгляд — оценивающий всё вокруг, включая собеседника.
— Маринка! — расплылся в улыбке Сергей, как только я открыла дверь. В руках у него была коробка от известной кондитерской. — Как же долго мы не виделись!
Хотя прошло всего три месяца с нашей последней встречи.
— Привет, Серёж. А где Ольга?
— Дома с детьми. Решила дать нам возможность спокойно поговорить о делах.
О делах? Я почувствовала смутное беспокойство.
— Проходи на кухню, я чайник поставлю. Виктор скоро выйдет.
— Надеюсь, я не не вовремя? — Сергей окинул взглядом нашу квартиру. Его глаза на мгновение задержались на новом телевизоре. — У вас тут уютно, по-домашнему.
На кухне я достала лучший сервиз. Рядом с Сергеем всегда хотелось выглядеть не хуже.
— Какими судьбами к нам? Ты редко заезжаешь просто так.
Сергей хмыкнул, разрезая торт.
— Неужели я не могу навестить любимых родственников без повода? — он подмигнул, но тут же стал серьёзным. — Хотя ты права. У меня действительно есть разговор.
В этот момент на кухню вошёл Виктор, на ходу застёгивая рубашку.
— Серёга! Какими судьбами?
— С предложением к вам. Присаживайся, Витя, разговор серьёзный.
— Дело в том, — Сергей отпил чай, — что мы с Ольгой решили расширить наш бизнес. Помнишь, я рассказывал о нашей компании по импорту элитных сортов кофе?
Виктор кивнул. Я тоже помнила — на каждой семейной встрече Сергей только об этом и говорил.
— Так вот, мы решили открыть сеть кофеен. Но нужны инвестиции. И тут я подумал… — он сделал паузу, переводя взгляд с меня на Виктора, — а почему бы не предложить вам? Мы ведь не чужие, правда?
Я замерла с чайником в руках.
— Серёж, но мы не бизнесмены. Мы простые люди…
— В том-то и дело! Вам не нужно ничего делать! Просто вложить деньги. Всем управляем мы с Ольгой, а вы получаете проценты. Через год-полтора вернёте вложенное, а потом — чистая прибыль!
Виктор заёрзал на стуле. Я слишком хорошо знала этот взгляд — заинтересованный, с блеском в глазах.
— И какая доходность?
— Минимум двадцать процентов годовых, — без запинки ответил Сергей, доставая глянцевую папку. — А скорее всего, больше. Смотри, вот бизнес-план.
— А сколько нужно вложить? — спросила я, присаживаясь рядом с мужем.
Сергей назвал сумму, от которой у меня перехватило дыхание. Это были все наши накопления за пять лет — деньги на новую квартиру.
— Но это же…
— Отличная возможность! — перебил Виктор, сжимая мою руку под столом. — Подумай сама, Марина. Если всё пойдёт по плану, через два года мы сможем купить не однушку, а полноценную трёшку!
— Мы с Ольгой подумали, почему бы не объединить наши усилия? Бизнес – для семьи! Вы ведь не чужие, правда? — повторил Сергей. — И знаешь, Маринка, ты всегда была мне как сестра. Я бы никогда не предложил это кому-то вне семьи.
— Нам нужно подумать, Серёж. Это серьёзное решение.
— Конечно-конечно. Но не тяните. У нас ещё три потенциальных инвестора на очереди, а места в доле ограничены.
После его ухода мы с Виктором сели в гостиной.
— О чём тут думать? — Виктор расхаживал по комнате. — Это же Серёга! Он всегда умел зарабатывать.
— Именно поэтому я и беспокоюсь. Не слишком ли красиво всё звучит?
— А что тебя смущает? Ты же видела документы. Всё официально.
— Давай хотя бы посоветуемся с кем-нибудь. С твоим братом. Он же в банке работает.
Виктор нахмурился.
— И потом всем рассказать, что мы упустили такую возможность?
— Марина, — он сел рядом и взял меня за руки, — давай попробуем, вдруг правда хорошая возможность? Ты же знаешь, как мне надоело гнуть спину на стройке. А тут — пассивный доход…
Я смотрела в его глаза, полные надежды, и чувствовала, как моё сопротивление тает.
— Хорошо. Но давай не всё сразу. Половину суммы, ладно?
Виктор просиял и крепко обнял меня.
— Вот увидишь, всё будет отлично!
А я смотрела через его плечо на темнеющее небо и никак не могла избавиться от ощущения, что мы делаем огромную ошибку. Но как отказать родственнику, который смотрит на тебя взглядом «мы же семья»?
Первые две недели после перевода денег Сергей регулярно присылал фотографии – строительные работы в кофейнях, встречи с поставщиками, документы с печатями. Виктор с энтузиазмом показывал мне каждое сообщение.
— Смотри, уже делают вывеску! А говорила, что нужно опасаться.
Я кивала и старалась разделить его радость. Может, я действительно была слишком подозрительной?
После третьей недели сообщения стали реже и короче. «Всё по плану», «Решаем организационные вопросы». На пятую неделю я предложила съездить посмотреть на будущие кофейни.
— Зачем? — удивился Виктор. — Серёга же присылает фотографии.
— Хочу своими глазами увидеть. Это же и наш бизнес теперь, правильно?
Мы приехали по адресу, указанному в договоре – бизнес-центр на окраине города.
— Нам нужна компания «Кофе Элит», — сказал Виктор охраннику.
Тот сверился со списком и покачал головой:
— Такой компании у нас нет.
— Как нет? Должен быть офис на третьем этаже, и помещение для кофейни на первом.
Охранник ещё раз проверил и вдруг щёлкнул пальцами:
— А, вы про тех, что презентацию проводили? Они два дня назад съехали.
— Что значит съехали? — переспросила я, чувствуя, как внутри всё холодеет.
— Они арендовали помещение на два дня для презентации. Вчера освободили.
В машине Виктор молчал. Его руки, держащие руль, подрагивали.
— Может, они переехали в другой офис?
Я набрала Сергея. Гудки шли, но трубку никто не брал. Потом включился автоответчик с женским голосом.
— Это не его телефон, — сказала я Виктору.
Он резко ударил по рулю:
— Чёрт! Я позвоню Ольге.
Телефон жены Сергея тоже не отвечал.
— Что происходит, Марина?
Дома я решила ещё раз проверить документы. Разложила их на столе и начала внимательно изучать. И тогда заметила то, что мы пропустили в первый раз.
Подписи. Они отличались от тех, что я видела раньше у Сергея – чуть более крупные завитки, другой наклон. Едва заметная разница, но она была.
В тот момент, когда я рассматривала фальшивые подписи, в груди словно что-то оборвалось. Ледяная волна паники прокатилась от затылка до пяток.
— Виктор! Посмотри на подписи. Они поддельные.
Виктор схватил документы, поднес к глазам, потом отбросил в сторону:
— Откуда ты знаешь? Они выглядят нормально!
— Сравни с поздравительной открыткой от Сергея. Подпись другая. И печать не рельефная, а плоская. Как ксерокопия.
Виктор опустился на стул, закрыл лицо руками:
— Как я мог быть таким дураком?!
На следующий день мы поехали по домашнему адресу Сергея. Но и там нас ждал неприятный сюрприз – хозяйка квартиры сообщила, что семья съехала неделю назад.
— Такие приличные люди были. Сказали, что срочно переезжают в другой город по работе.
— Виктор, нам нужно в полицию, — решительно сказала я, когда мы вернулись к машине.
Он посмотрел на меня с отчаянием:
— И что мы скажем? Что добровольно отдали деньги родственнику?
— Это мошенничество. У нас есть документы, договор…
— С поддельными подписями! Да нас на смех поднимут! «Сами лохи, сами виноваты».
Я понимала его злость и беспомощность. Но внутри уже зарождалась холодная решимость.
— Мы должны что-то делать. Если ничего не предпринять, потеряем всё.
В тот день я позвонила в банк, с которого делали перевод. В итоге мне сообщили, что деньги уже сняты со счёта.
— Но вы можете написать заявление в полицию, — без особой надежды посоветовал сотрудник.
Вечером Виктор вернулся с работы раньше обычного. В руках у него была бутылка дешёвого коньяка.
— Я всё рассказал Лёхе с работы. Знаешь, что он ответил? «Повезло, что только половину отдали. Могли бы и всё просадить».
— И что будем делать?
Виктор залпом выпил коньяк:
— А что мы можем? Серёги и след простыл. Денег нет. Сбережений нет.
Я достала из кармана сложенный лист бумаги:
— Я нашла в интернете телефон юриста, который специализируется на подобных делах.
— И что он сделает? Вернёт нам деньги?
— Может быть, нет. Но если ничего не делать, то точно никогда их не вернём.
Виктор смотрел на меня долгим взглядом, потом медленно кивнул:
— Звони.
Юрист оказался мужчиной с седыми висками и глазами, которые, казалось, видели насквозь. Он слушал нашу историю, постукивая карандашом по столу.
— И что вы хотите? — спросил он, когда я закончила рассказ.
— Вернуть наши деньги, — выпалил Виктор.
— Это понятно, — юрист усмехнулся. — Только как, если ваш родственник испарился?
Я сжала кулаки:
— Должен же быть какой-то способ…
— Есть, — он отложил карандаш. — Во-первых, заявление в полицию — это обязательно. Во-вторых, запрос в банк. И самое главное… вы говорили, он работал с другими «инвесторами»?
Виктор кивнул:
— Упоминал ещё троих.
— Отлично! Найдём их — будет коллективное заявление. Это уже серьёзно, не просто семейный конфликт.
Юрист помог составить объявление для социальных сетей. Ждать пришлось недолго — через три дня раздался первый звонок.
— Я про вашего Сергея прочитал, — голос в трубке звучал глухо. — Мы с женой тоже попались. Полмиллиона как корова языком слизала.
К концу недели таких звонков было уже пять. Одна и та же схема — красивые обещания, родственные связи, никаких гарантий.
Алексей Петрович (так звали юриста) довольно потирал руки:
— Теперь поедем в полицию. С вашими заявлениями и ещё пятью — это уже не бытовой спор, а мошенничество в крупном размере.
Через свои каналы он выяснил, что счета можно попытаться заморозить — часть денег ещё не успели обналичить.
Я уже почти забыла, как выглядит телефон Сергея, когда поздно вечером экран высветил незнакомый номер. Сердце заколотилось быстрее.
— Алло?
— Марина, это я, — голос Сергея звучал как сдувшийся шарик, ничего общего с тем самоуверенным тоном, которым он предлагал нам «выгодные инвестиции». — Нам надо поговорить.
— О чём? — я старалась говорить холодно, хотя пальцы дрожали.
— Не по телефону. Спустись, я внизу у вашего дома.
Я глянула на Виктора. Тот хотел идти со мной, но я покачала головой:
— Если увидит тебя, просто уедет. Я справлюсь.
— С ума сошла? А если…
— Я возьму перцовый баллончик. И ты будешь наготове.
На улице было темно и зябко. Сергей стоял под фонарём — осунувшийся, в мятой куртке, совсем не похожий на лощёного бизнесмена, каким притворялся.
— Зачем ты это сделала? — вместо приветствия спросил он. — Зачем пошла в полицию?
— А что мне оставалось? — я сжимала в кармане баллончик. — Ты украл наши деньги.
— Я не крал! — он повысил голос, потом испуганно оглянулся. — Это был бизнес. Рискованный, да. Но я собирался всё вернуть.
— Когда? После того как сменил телефон, квартиру и исчез?
— Послушай, Марин, — он шагнул ближе, — забери заявление. Ради всего святого. У меня дети, семья.
— О которых ты не думал, когда брал чужие деньги?
— Я был в отчаянии! — его голос сорвался. — Кредиты, ипотека… Я хотел как лучше.
— Для себя, — я отступила. — Не для нас.
— Марин, если ты не заберёшь заявление, у нас с Ольгой всё отнимут, — он умоляюще сложил руки. — Всё! Мы на улице окажемся.
Я смотрела на него и думала — этот человек сидел за нашим столом, ел торт, рассказывал, какой выгодный бизнес нам предлагает. А теперь просит пожалеть его.
— Ты сам выбрал свою дорогу, — сказала я тихо. — Мы теперь тоже за себя постоим.
— Что это значит? — он нахмурился.
— Что я не заберу заявление. И другие пострадавшие — тоже.
— Другие? — он побледнел. — Ты нашла их?
— Да, Серёжа. Всех пятерых. И мы подали коллективное заявление.
Он застыл, словно громом поражённый. Потом дёрнулся ко мне:
— Ты не понимаешь, что делаешь…
— Прекрасно понимаю, — я выставила вперёд руку с баллончиком. — Не подходи. Я больше не та дурочка, которую можно обвести вокруг пальца разговорами о семье.
Сергей смотрел на меня с ненавистью. Потом процедил:
— Ты пожалеешь. Мы же родственники, Марина. Так не поступают.
— Вот именно, — кивнула я. — Родственники так не поступают. Но ты поступил. А теперь расплачивайся.
Я повернулась, чтобы уйти, но его слова догнали меня:
— У меня есть деньги! Часть могу вернуть прямо сейчас!
— Слишком поздно, — бросила я, не оборачиваясь. — Теперь этим занимается полиция.
Дома Виктор встретил меня у двери:
— Ну что?
— Просил забрать заявление, — я прошла в комнату и обессиленно опустилась на диван. — Угрожал, потом умолял, предлагал деньги.
— А ты?
Я посмотрела мужу в глаза:
— Сказала, что мы теперь за себя постоим. Знаешь, Вить, я всю жизнь боялась конфликтов, старалась никого не обидеть. А сейчас поняла — иногда нужно уметь дать отпор. Даже если обидчик называет себя семьёй.
Бумажная волокита тянулась почти восемь месяцев. Бесконечные поездки в полицию, показания, документы… Я выучила юридические термины, которых раньше и не знала, а Виктор завёл отдельную папку для хранения всех бумаг.
В какой-то момент позвонила Ольга — жена Сергея. Рыдала в трубку, клялась, что ничего не знала, что Серёжа сам всё придумал, а она просто доверилась мужу.
— И что ты ей ответила? — спросил Виктор, когда я рассказала ему про звонок.
— Что поздно плакать, когда дрова сгорели, — я пожала плечами. — Тётя Вера так всегда говорила.
Был момент, когда я засомневалась. Представила, как Серёжины дети останутся без всего, как их будут дразнить в школе «дети мошенника». Поделилась сомнениями с нашим юристом. Тот лишь головой покачал:
— Марина Викторовна, вы сейчас за его детей переживаете. А кто за ваши нервы переживал? За испорченные отношения с мужем? За ваши деньги и планы?
Я промолчала. По телевизору как раз показывали криминальные новости. Диктор бесстрастно сообщал про очередного мошенника, который «втирался в доверие» и обманывал пенсионеров.
— Знаете, почему такие, как ваш Сергей, процветают? — продолжил юрист. — Потому что на каждого заявителя приходится десяток тех, кто «пожалел» и простил. А через месяц этот прощённый уже новую жертву ищет.
После этого разговора сомнений больше не было.
Суд состоялся в начале декабря. Я застегнула пальто до подбородка и посмотрела в зеркало — за эти месяцы у меня прибавилось седых волос. Виктор обнял меня за плечи:
— Всё будет хорошо. Мы победим.
Зал суда оказался меньше, чем я представляла по фильмам. Сергей сидел, опустив голову, только раз поднял взгляд — когда судья зачитывала обвинение. Виновен. Год условно и полное возмещение ущерба всем пострадавшим.
— Нам вернут шестьдесят процентов суммы, — сообщил юрист после заседания. — Остальное уже не отследить — успели вывести. Но это хороший результат, поверьте.
Когда всё закончилось, навалилась странная пустота. Нет, не так я представляла победу. Думала, будет ликование, радость… А чувствовала только усталость и облегчение.
Перевод поступил через две недели. И только тогда мы с Виктором по-настоящему выдохнули. Дома на веранде, закутавшись в плед, мы молча смотрели на опушённые снегом ветки яблони.
— Слушай, а ведь сегодня год, как Серёга приезжал к нам с тортом, — вдруг сказал Виктор и невесело усмехнулся. — Целый год этого кошмара.
Я кивнула:
— Зато многому научились.
— Да уж… — он покачал головой. — Знаешь, что самое паршивое? Я ведь до сих пор считаю его семьёй. Ненавижу, а всё равно — семья. Как вирус какой-то, эти родственные связи.
Я улыбнулась и накрыла его руку своей:
— Это нормально. Но теперь мы знаем — доверять не значит быть наивными.
— И ещё кое-что, — он сжал мою ладонь. — Ты у меня сильная. Я всё думал, что мужчина должен семью защищать, а получилось наоборот.
— Мы друг друга защищали, — возразила я. — Ты же не сдался, не махнул рукой. Мы вместе справились.
За год многое изменилось. Виктор уволился со стройки и устроился в фирму по установке систем безопасности — зарплата выше, и на здоровье не так тяжело. Я стала подрабатывать удалённо в бухгалтерии, благо опыт позволял. Мы начали копить на квартиру заново — только на этот раз были осторожнее с вложениями.
Когда пошёл снег, Виктор сказал:
— А давай весной посадим ещё одну яблоню? На том месте, где старая засохла.
— Давай, — согласилась я. — Только не антоновку, а что-нибудь послаще.
Мы сидели на веранде, пили чай и строили планы. За окном кружились снежинки, как будто время перелистнуло страницу календаря — новая глава, новая жизнь.
— Знаешь, — сказала я вдруг, — эта история с Серёгой… Она ведь не просто про деньги была.
— А про что? — Виктор поднял бровь.
— Про то, что мы имеем право стоять за себя, — я подняла чашку. — За это и выпьем.
Мы чокнулись и замолчали. Я думала о том, что не всегда самые близкие люди оказываются самыми честными. И что быть семьёй — это не просто иметь общую кровь или фамилию, а значит поддерживать друг друга, быть рядом в трудную минуту.
Настоящую семью мы с Виктором и создали — свою собственную. А с остальными… что ж, будем осторожнее. Никакие родственные узы не стоят того, чтобы жертвовать своим благополучием и спокойствием.
Я смотрела на наш заснеженный двор и чувствовала странное умиротворение. То, что казалось катастрофой, стало уроком. И пусть мы потеряли деньги, но приобрели кое-что поважнее — уверенность в собственных силах.
Оставшись без дома и работы, я пошла на вокзал. И когда маленькая цыганка подошла, я не могла поверить ее словам