Морозный воздух обжигал лицо, но Виктории было все равно. Она шагала по заснеженному парку и не чувствовала холода. Внутри бушевал настоящий ураган.
Еще вчера Мария Петровна, свекровь Виктории, угощала ее своим фирменным пирогом, улыбалась, интересовалась делами. А теперь подыскивала сыну новую жену.
Шесть лет брака. Шесть лет Виктория считала этих людей своей семьей.
Все началось три месяца назад, когда они с Антоном пригласили его родителей на ужин. Виктория приготовила любимые блюда Ивана Николаевича и заказала торт, обожаемый Марией Петровной.
— Вика, а когда вы порадуете нас внуками? — спросила свекровь, разрезая торт.
Антон напрягся и взял жену за руку.
— Мама, мы же уже обсуждали это. Не надо начинать.
— Да ладно тебе, сынок! — вмешался Иван Николаевич, хлопнув сына по плечу. — Мать просто интересуется, когда вы уже наиграетесь в эту беззаботную жизнь.
— Наша жизнь не беззаботная, — стараясь говорить спокойно, ответила Виктория. — У нас много работы и проектов.
— Проекты, работа… — поморщилась Мария Петровна. — Женщина создана для семьи. Для детей.
Антон сжал ее руку сильнее.
— Вика и я — семья. И нам хорошо вдвоем.
Тогда Виктория не придала этим словам особого значения. Списала все на традиционные взгляды пожилых людей.
Но через неделю случился первый тревожный звоночек. Они помогали Ивану Николаевичу с ремонтом на даче. Виктория красила забор, когда свекор подошел.
— Знаешь, Вика, — вздохнул он, наблюдая за ее работой. — Антошке нужна настоящая жена. Хозяйственная. Которая борщи варит, а не заборами занимается.
Она замерла.
— Вы недовольны моей работой?
— Да при чем тут работа! — махнул он рукой. — Я о другом. О продолжении рода. О детях.
Виктория отвернулась, чтобы он не увидел ее слез.
— Мы с Антоном решили пока пожить для себя, — соврала она. — Время еще есть.
Вечером она рассказала обо всем мужу. Антон разозлился и позвонил отцу:
— Папа, прошу тебя. Наши семейные дела — это только наше дело. Не лезь, пожалуйста.
Она думала, на этом все закончится. Но ошибалась.
На следующий семейный ужин Мария Петровна привела с собой коллегу и ее дочь. Светлана была младше Виктории на десять лет: улыбчивая, румяная, с косой до пояса.
— Представляешь, Светочка уже троих родила! — восхищалась свекровь. — И выглядит как девочка! А как готовит — пальчики оближешь!
Антон нахмурился.
— Мама, зачем ты мне это рассказываешь?
— Просто к слову пришлось, — подмигнула Мария Петровна. — Вот бывают же такие женщины — и красавицы, и хозяйки, и матери отличные.
Виктория поджала губы. Антон резко встал.
— Мама, прекрати. Прямо сейчас.
Так прошло все застолье — расхваливание Светланы и косые взгляды в ее сторону.
Дома Антон обнял жену.
— Прости за этот цирк. Не знаю, что на них нашло. Раньше они тебя обожали.
Да, раньше. Когда они только поженились, родители Антона души в ней не чаяли. Она помогала им финансово — оплатила лечение Марии Петровны, купила новую машину Ивану Николаевичу. Они называли ее дочкой и говорили, что Антону повезло.
Все изменилось после пятилетнего юбилея. Тогда врачи окончательно подтвердили — Виктория не сможет иметь детей.
Она не рассказывала свекрам о диагнозе. Но они, вероятно, догадались. Или Антон проговорился. С тех пор их отношение стало меняться.
Сегодня Виктория вернулась домой пораньше. Хотела сделать сюрприз родителям — купить новый телевизор взамен сломавшегося. Дверь тихо открылась, даже не скрипнув. И, войдя, она услышала разговор на кухне.
— Мама уже подобрала тебе новую жену, а ты все цепляешься за эту, — голос Ивана Николаевича звучал раздраженно. — Сколько можно, Антон? Шесть лет коту под хвост!
— Папа, прекрати. Я люблю Вику.
— Любовь — это хорошо, — хмыкнул он. — Но нам нужны внуки. Продолжение рода. А она… сам знаешь.
— Знаю что? — голос Антона дрожал от гнева.
— Что дефектная она! Не может детей родить! Зачем тебе такая жена?
Виктория прикрыла рот рукой, сдерживая рыдания.
— И вообще, — продолжал Иван Николаевич, — при разводе постарайся побольше денег из нее вытянуть. Она богатая, не обеднеет. А тебе на новую жизнь пригодится. Ты не виноват, что тебе бракованная попалась.
Она не смогла слушать дальше. Ноги сами понесли ее в парк.
Шесть лет. Шесть лет она любила этих людей как родных. Заботилась о них. А теперь — просто дефект. Брак. Ошибка их сына.
А Антон?.. Почему он просто слушал? Почему не прервал этот ужасный разговор? Может, он тоже так думает? Может, он уже планирует развод и раздел имущества?
Виктория бродила по парку, не замечая, как стемнело. Телефон остался дома в сумке. Антон, возможно, сходит с ума от тревоги. А может — пишет список требований для бракоразводного процесса.
Нужно было возвращаться. Посмотреть ему в глаза. И понять — остались ли у них хоть какие-то шансы.
Когда Вика открыла дверь квартиры, Антон бросился к ней из гостиной. Волосы у него были растрепаны, рубашка измята, глаза покрасневшие.
— Вика! Где ты была? — он схватил ее за плечи. — Я весь город обзвонил! Хотел уже заявление в полицию подавать!
Антон крепко обнял Викторию. Его руки заметно дрожали.
— Просто гуляла. Решила проветриться, — солгала она, стараясь говорить спокойно. — Телефон забыла.
— Три часа! Три часа без связи! — Антон отстранился и заглянул ей в глаза. — Что случилось, Вика?
Она отвела взгляд.
— Ничего. Правда. Просто захотелось пройтись.
Антон вздохнул и снова прижал ее к себе.
— Я так испугался.
Он ничего не сказал о разговоре с отцом. Возможно, не хотел ее расстраивать. А может, уже все решил и ждал подходящего момента.
Вика сделала вид, что все в порядке. Но внутри у нее словно что-то надломилось.
Следующие две недели прошли в странном напряжении. Антон оставался заботливым. Но Вика замечала, что он подолгу сидит за компьютером. И быстро закрывает вкладки, как только она заходила в комнату. Несколько раз он уходил на «встречи с коллегами». Домой возвращался поздно вечером.
Он готовится к разводу? Консультируется с юристами? Она не находила себе места, но боялась спросить напрямую.
В воскресенье Мария Петровна пригласила на ужин. Вика упрямилась:
— Зачем идти? Давай останемся дома.
— Нельзя, — Антон был непреклонен. — У меня важное дело к родителям.
Важное дело. У нее сжалось сердце. Неужели это конец?
За ужином история повторилась. Мария Петровна рассказывала о дочери подруги: «и красавица, и умница, и детишек любит».
— Наш род древний, — вздыхал Иван Николаевич. — Жаль, если на Антоне прервется.
Вика сидела, опустив глаза. Каждое слово било, словно хлыст.
— Хватит, — вдруг сказал Антон. Твердо и громко.
— Что хватит, сынок? — удивилась Мария Петровна.
— Хватит унижать мою жену, — Антон положил руку Вике на плечо. — Вика — моя семья. И я не позволю никому, даже вам, ее обижать.
— Мы не обижаем, — Иван Николаевич развел руками. — Мы говорим правду. Вы шесть лет женаты, а детей нет. И не будет! Зачем тебе такая…
— Замолчите! Еще одно слово — и мы уйдем. И больше не вернемся. Никогда.
В комнате повисла тишина. Мария Петровна побледнела.
— Сынок, мы же для тебя стараемся, — пробормотала она.
— Для меня? — Антон горько усмехнулся. — Вы хотите разрушить мою семью, мое счастье. И говорите, что это для меня? Нет, мама. Это для вас. Для ваших амбиций. Для ваших внуков, которых вы хотите любой ценой.
Он достал из сумки папку и положил ее на стол. Вика замерла — дыхание перехватило. Документы на развод?
— Что это? — спросил Иван Николаевич.
— Документы, — Антон открыл папку. — Мы возьмем ребенка. Девочку из детского дома. Ей пять лет, зовут Алена.
Вика не верила своим ушам. Удочерить?
— Вот ее фото, — Антон протянул ей снимок. — Я ездил к ней трижды. Она чудесная, Вика. Умная. Добрая. И очень ждет родителей. Я решил ее удочерить.
На фотографии была худенькая девочка. С огромными глазами и нерешительной улыбкой. Вика прижала снимок к груди. Слезы потекли по щекам.
— Ты… ты хочешь, чтобы мы… — она не смогла закончить фразу.
— Чтобы мы стали ее родителями, — Антон сжал ее руку. — Если ты согласна, конечно. Нужна только твоя подпись, и через месяц Алена будет с нами.
— Это шутка? — нахмурился Иван Николаевич. — Зачем брать чужого ребенка?
— Чужого? — Антон покачал головой. — Нет таких понятий, папа. Есть дети, которые нуждаются в любви. И есть взрослые, которые могут эту любовь дать. Все просто.
— Но это не твоя кровь! Не наш род! — возмутилась Мария Петровна.
— Вы не поняли, — Антон посмотрел на родителей. — Я не спрашиваю вашего мнения. Я ставлю вас перед фактом. Или вы принимаете нашу семью такой, какая она есть. Или не принимаете. И тогда мы просто перестанем общаться.
— Ты выбираешь эту…, а не семью? — Мария Петровна всплеснула руками.
— Я выбираю свою семью, — твердо сказал Антон. — Вика — моя жена. Алена будет моей дочерью. Вы можете стать бабушкой и дедушкой. Или остаться чужими людьми. Выбор за вами.
Вика не помнила, как они уходили. В глазах стояли слезы, а сердце бешено колотилось.
— Почему ты не сказал мне? — спросила она уже дома. — Почему скрывал?
— Хотел сделать сюрприз, — Антон улыбнулся. — И боялся, что не получится. Что откажут. Но все хорошо — нас одобрили.
— Ты правда хочешь этого? — она все еще не могла поверить. — Не потому, что я не могу родить? Не из жалости?
Антон взял ее лицо в ладони.
— Вика, послушай. Я женился на тебе. Не на твоей способности подарить ребенка. Я люблю тебя — твой ум, твое сердце, твою душу. А ребенок… Алена нуждается в родителях. Мы нуждаемся в ребенке. Все совпало.
Год спустя их дом наполнялся смехом. Алена расцвела — из тихой, запуганной девочки превратилась в жизнерадостного ребенка с кучей талантов.
— Мама, смотри! — Алена протянула Вике рисунок. — Это наша семья!
На листе — трое: высокий мужчина, женщина и девочка между ними, держащая их за руки. И большое красное сердце над ними.
— Очень красиво, солнышко, — Вика поцеловала дочь в макушку. — Папа будет в восторге!
— А бабушка с дедушкой придут сегодня? — Алена запрыгала на месте. — Я хочу показать им новую песню на пианино!
— Придут, конечно, — улыбнулась Вика.
Иван Николаевич и Мария Петровна сдались через три месяца. Пришли с повинной головой и подарками для Алены. Поначалу держались скованно, но девочка покорила их сердца.
Теперь они балуют внучку и спорят, на кого она по характеру больше похожа — на Антона или на Вику. И никто не вспоминает о том, что родство не кровное.
— Знаешь, — как-то сказал Иван Николаевич, — я был неправ. Думал, что важна кровь, продолжение рода. А важна любовь. Без нее все остальное не имеет смысла.
Антон вошел в комнату и обнял их обеих.
— Мои девочки, — прошептал он. — Как же я вас люблю.
И Вика знала — это правда. Настоящая семья не определяется генами Настоящая семья — это выбор. Выбор любить, несмотря ни на что.
