— Мне не нужен этот внук. Он не моей породы и никогда ей принадлежать не будет. Мы с ним не поладим в будущем, поэтому воспитывайте без меня — сказал Геннадий Петрович, даже не отрывая взгляда от газеты.
Его вид выражал полную безмятежность и уверенность в своей позиции, в то время как стоящие напротив него родственники ощущали что-то вроде ужаса и непонимания.
— Это твоя кровь, твой наследник, — первой вышла из состояния транса дочь Геннадия Петровича Татьяна, о сыне которой он так жестко высказался, — а ты готов отказаться от него лишь из-за того, что он не соответствует каким-то твоим стандартам. Ты вообще представляешь, какую эту травму может принести ребенку?
— Ты ему еще сопли подотри и попу вытри, а то маленький ж еще, всего то 9 лет — сыронизировал дед, — Я все сказал, что думаю по этому поводу. Если хотите растить из пацана черти что, то растите, но я к этому не хочу иметь никакого отношения.
Геннадий Петрович был человеком военным, что для него являлось не только профессией, но и образом жизни. Отдав добрую часть своей жизни служению Родине, Геннадий Петрович не мог избавиться от армейских привычек даже будучи на пенсии.
Его уже скончавшаяся жена, Марфа Филипповна, жила с ним как в казармах. Подъем был точно по будильнику даже на выходных, завтрак, обед и ужин подавались строго по расписанию и готовились в соответствии со специальным меню.
Когда у него родилась дочь Анна, то на ней военный оторвался по полной. Уроки шитья и готовки с самого раннего детства, строгий контроль успеваемости в школе и близкого окружения являлись, по мнению Геннадия Петровича, обязательными условиями для правильного воспитания настоящей, правильной девушки, которая бы соответствовала его стандартам.
Но еще больше не повезло брату Анны, которого папа заставлял еще и заниматься тяжелыми физическими упражнениями на регулярной основе, порой не считаясь даже с состоянием здоровья своего наследника.
В итоге такие занятия спортом один раз привели мальчика на больничную койку с переломом, но Геннадий Петрович считал, что это лишь небольшая преграда на пути становления настоящего мужчины.
Особым «пунктиком» для него была и служба в армии для своего наследника. Геннадий Петрович не хотел прерывать династию военных, которая началась еще при его деде, да и перед сослуживцами было бы стыдно, отсидись бы его сын на гражданке.
Именно поэтому, когда пришло время проходить военкомат, отец сделал все возможное, чтобы его сына поставили под ружье. И это несмотря на то, что у того была серьезная степень плоскостопия. Геннадий Петрович считал, что делает все правильно и создает из сына человека, но вот его дочка смотрела на все совершенно иначе.
В итоге дети разочаровали старика, когда выросли. Парень, когда вернулся из армии, нашел работу заграницей и переехал в Европу, порвав при этом связь со семьей. Анна же, поступив в университет, наплевала на все родительские запреты и закрутила роман с молодым человеком, который никак не подходил по стандартам отца.
— Я уже по фотографии вижу, что это какой-то размазня и простофиля — первое, что сказал Геннадий Петрович, когда увидел своего будущего зятя. Хотя о том, что этот человек когда-нибудь может стать членом его семьи, он старался даже не думать, — Я же тебе таких парней классных подобрал, которые и выглядят, как мужики, и звание уже в своем возрасте имеют.
— Звание имеют, а мозгов нет — вздохнула Анна, забирая у отца фотографию.
— Для мужчины главное — это сначала создать семью, а потом ее отстоять и защитить. Для парней военных в этом нет никаких сложностей, а этот твой молокосос не факт, что тебе даже предложение сделает. Так, поиграет и бросит, вот увидишь — тянул свою лямку Геннадий Петрович.
— Ген, а может ты слишком консервативен? Если парень не побрит налысо и не служит в твоей части, то это не значит, что он безнадежен — вмешалась Марфа Филипповна.
— Может я и ошибаюсь в чем-то, бываю грешен, но от этого парня надо ждать беды — чувствую это.
Конечно, замечания военного на пенсии никто не послушал, хотя и он оказался не совсем прав. Леша, парень Анны, сделал ей предложение спустя год отношений, изъявив готовность взять ответственность не только за жену, но и за предполагаемого ребенка.
Геннадий Петрович же, хоть и был против брака, свадьбу организовать помог. Будучи человеком прямым, своего отношения к зятю он скрывать не стал, объявив ему прямо на свадьбе, что если что-то случится с его дочерью, то муженьку будет худо.
Также появление семьи подарило Геннадию Петровичу новое увлечение — учить молодых жизни. Он постоянно влезал со своими советами и говорил, как и кому что следует сделать, чтобы жить правильно.
Конечно, молодая чета игнорировала его советы и организовывала все так, как хочет она, что, конечно, злило тестя, но он понимал, что ничего не сможет изменить в быту взрослых людей. А вот когда у пары появился ребенок, то глаза у отставного военного запылали.
— Пацан — это хорошо. Я-то позабочусь, чтобы он толковым вырос, мужиком стал — говорил ставший дедушкой Геннадий Петрович, когда узнал о рождении мальчика Кирилла.
Анна, которая не понаслышке знала о методах воспитания своего отца, сразу же приняла решение, что давать ему ребенка будет лишь в случае строгой необходимости. В остальном же у них с Лешей был свой план того, как надо растить ребенка.
— То есть как он ко мне не приедет? Опять? Он за три месяца последних у меня всего два раза был со своими болезнями и вашими делами. Вы его хоть закаляете там? — недоумевал дедушка после очередного известия о том, что внук к нему не приедет на выходные.
— Да, у него вот такая особенность. У нас Кирилл в целом особенный мальчик, который пойдет своим путем, каким пожелает именно он — сказала по телефону Анна, сделав акцент на слове «особенный».
— Особенный? Не с каким-нибудь синдромом, я надеюсь? А то судя по тому, как вы его там оберегаете, все на это намекает — злобно сыронизировал Геннадий Петрович.
Конечно, он понимал, что имеет ввиду дочь. Геннадий Петрович знал, что ребенка пытаются изолировать от него, чтобы не допустить того влияния, что он оказал на собственных детей. Это его расстраивало, но не так сильно, как те методы, что использовали молодые родители.
Кирилл рос очень тихим и домашним мальчиком, которого одни бы назвали интеллигентом, а другие, как в случае Геннадия Петровича, «слабаком и размазней».
Кирилл не часто гулял, предпочитая читать книжки. К слову, научился читать он довольно рано, найдя чтение очень увлекательным досугом. Это было напрямую связано с его любопытством, которое даже по детским меркам было каким-то невероятно высоким.
Уже к девяти годам Кирилл зачитывался энциклопедиями, по телевизору любил смотреть образовательные передачи и викторины, а общению со сверстниками предпочитал рисование. Такое обстоятельно ужасно злило деда, который считал, что из парня не вырастит ничего толкового.
— Дожили. Все пацаны бегают во дворе и в футбол играют, а наш вот сидит целыми днями дома перед телевизором — ворчал Геннадий Петрович по поводу образа жизни внука, когда Анна впервые за долгое время пришла попросить отца об одной услуге.
— Он не сидит перед телевизором, папа. Он смотрит викторины, что-то изучает, расширяет кругозор — защищала интересы своего сына Анна, которая уже пожалела, что пришла к своему отцу, — Мне нужно, чтобы ты сегодня забрал его со школы, через два часа. Мы с Лешей уедем за город, не успеем приехать к окончанию уроков.
Если раньше Геннадий Петрович был бы рад такому предложению, то сейчас он понимал, что будет очень сложно повлиять на мальчика и изменить вектор его интересов. Однако он видел себя не только дедом, но и настоящим героем, который должен был спасти будущее своего родного внука.
Ровно через два часа Геннадий Петрович уже находился у ворот школы. Он стоял чуть ли не по стойке смирно, не спуская глаз с дверей, чтобы не пропустить своего внука. Когда же он показался из дверей школы, то у деда защемило сердце. Все школьники шли группами, в компаниях, кидали портфели друг в друга и смеялись, а его внук шел один и смотрел себе под ноги.
Когда они поравнялись и пошли, то Геннадий Викторович не выдержал и начал диалог.
— У тебя вообще есть какие-нибудь друзья в классе? — поинтересовался дед.
Кирилл отрицательно помахал головой.
— А почему ты с мальчишками не дружишь? Не бегаешь с ними играть на спортивную площадку мяч гонять? — продолжал Геннадий Петрович.
— Мне не нравится, это скучно и неинтересно — ответил ребенок.
— Кхм, а книжки целыми днями дома листать для тебя прям очень интересно? Ты понимаешь, что тебе нужна активность, место, куда ты сможешь тратить свою энергию? — не отставал дед.
— Мне по физкультуре четверка — парировал мальчик. Было видно, что ему не хотелось оправдываться перед дедушкой, да и родители, видимо, настроили его против Геннадия Петровича.
— И что, что четверка? Может бегаешь и хорошо, но ты парнем растешь, мужчиной, а значит должен уметь драться, постоять за себя! Если тебе не нравится спорт, то постоять за себя ты не сможешь, а если не увлекаешься тем, чем увлекаются твои одноклассники, то и друзей ты не найдешь. Вот тебе нравятся машины, солдатики? — настаивал дед.
— Неа, война — это плохо, а машинки мне не нравятся, они некрасивые — честно ответил Кирилл.
Дед лишь тяжело вздохнул, перебирая в голове варианты того, как все еще можно переориентировать пацана на «путь истинный». Подойдя к магазину, он сказал мальчику подождать его напротив входа, а сам пошел внутрь, чтобы купить продуктов.
Пока он был в магазине и выбирал молоко, к Кириллу подошла компания из трех мальчишек того же возраста. Это были его одноклассники, которые шли за ним и дедом, а сейчас, когда Кирилл остался один, решили подойти к нему.
— Ну что, заучка, расскажешь, почему не дал списать? — спросил один из мальчиков у Кирилла.
Тот молчал. Тогда другой член компании сильно толкнул его так, что тот аж упал на землю. Задиры начали смеяться, после чего потянули его за капюшон и начали навешивать щелбанов. Кирилл никак не сопротивлялся этому, а лишь начал плакать, что только раззадоривало обидчиков, которые отвешивали ему еще и пинков.
В это время Геннадий Петрович стоял у окна магазина и наблюдал за происходящим. Он мог прийти на помощь внуку, разогнать задир и спасти его, но не хотел. «Если не хочет понимать эту жизнь сам, то она его заставит учиться» — думал он, глядя на заплаканное лицо избитого мальчика.
Неизвестно, сколько бы это еще продлилось, не выйдя из магазина случайный человек, испугавший нападающих, которые бросили Кирилла и сбежали. Только после окончания экзекуции из магазина вышел дед.
Он подошел к заплаканному внуку и, не глядя на него, спросил:
— Теперь ты понял, что я имел ввиду? — Кирилл не ответил ему, а лишь силой заставил перестать себя плакать, встал на ноги и пошел дальше, как будто ни в чем не бывало. С дедом по дороге они больше не разговаривали.
Когда родители вернулись и узнали о случившемся, то они пришли в ужас. Не только из-за самой ситуации, но и от того, как Геннадий Петрович это оправдывал. А теперь он еще и отказывается от внука, пытаясь переложить всю вину за случившееся на родителей.
— Я-то думал, что вы настоящий военный, а оказалось, что просто солдафон — неожиданно вмешался в разговор Леша.
Геннадий Петрович отвлекся от газеты и сурово посмотрел на зятя.
— Ты бы, сынок, всякую чушь не городил, а то я же могу и тебя из родственников своих выписать, а потом в бубен прописать — не сдержался военный.
— Вы только это знаете и умеете: драться и критиковать других. То, как вы повели себя с Кириллом у магазина, не является поступком военного и мужчины — не успокаивался зять.
— Я хотя бы попытался воспитать в пацане стойкость и готовность к реальным испытаниям этой жизни, в отличие от вас, слюнтяев, которые закрыли его в своей норке и дали тухнуть — парировал Геннадий Петрович.
— Это только наше и его дело, Геннадий Петрович. Мы не заставляли его интересоваться тем, чем он интересуется — он сам захотел читать и смотреть передачи вместо футбола и драк, так зачем его заставлять менять интересы? Вот вам сильно помогло такое воспитание? Где сейчас ваши дети, которых вы воспитывали?
Геннадий Петрович задумался.
— Сын, предатель, уже более десяти лет на связь не выходил из своего Будапешта, а дочь за тебя замуж вышла. Мда, не повезло с наследниками — тихо произнес старик.
— Так может не стоит применять те методы, которые показали себя неэффективно? Может стоит пробовать что-то новое? — вмешалась Анна.
Дед смотрел на мальчика, прятавшегося за спинами родителей. В его глазах читался ужас и обида на родного дедушку, которые били престарелого военного в самое сердце.
— Его уже не изменить, — подумал он, — но что он будет помнить обо мне?
В конце концов дед успокоился и пошел на «мировую», извинившись перед внуком за то, что случилось. Геннадий Петрович не стал отказываться от Кирилла, хоть в глубине души и не отказался от своих убеждений.
Он попытался принять ребенка таким, какой он есть, перестав вмешиваться в его жизнь и воспитание. За это Кирилл стал чаще навещать его в дальнейшем, что наконец дало старику осознание, что в жизни есть поважнее военной дисциплины.
Вы забыли, что квартира моя до брака? Так что могу выставить вас и вашего сына! – поставила на место зарвавшуюся свекровь