Андрей медленно провёл рукой по лицу, раздавливая ладонями ноющую боль в висках. В пустой квартире было глухо, даже холодильник не жужжал, будто затаился вместе с хозяином. В бокале недопитый виски, рядом телефон — уже в сотый раз смотрел на экран в ожидании сообщений, которых не было.
Саша молчала.
Ровно три месяца назад она ушла. Забрала сына, чемодан с вещами и оставила его одного в квартире, которая ещё недавно была их домом.
— Ты сам всё разрушил, Андрей.
Тогда он не сразу понял, что именно разрушил. Ну, изменил. Один раз. Или два. Какая разница? Разве такие вещи разрушают семью?
Видимо, да.
Он не знал, как она узнала. Он не оставлял улик, не забывал телефон на виду. Но она узнала.
И это был худший момент в его жизни.
— Скажи, это правда?
Саша стояла в дверях кухни, в её руках — чашка с чаем, а в глазах… пустота. Не гнев, не боль — просто пустота.
Андрей почувствовал, как в животе зародился холод, растёкся по телу. Он мог солгать. Мог выкрутиться, всё отрицать. Но почему-то в этот момент понял — нет смысла.
— Да.
Чашка дрогнула в её руках, но не упала. Саша медленно поставила её на стол.
— Когда ты съедешь?
Он открыл рот, но она его перебила:
— Андрей, если ты сейчас скажешь что-то про “я не хотел” или “это была ошибка”, я разобью эту чашку тебе об голову.
— Саша, подожди…
— Я уже подождала. Пять лет семейной жизни. И знаешь, мне этого хватило. Если не уйдешь ты, уйду я!
В её голосе не было крика, но каждый её звук бил по нему, как плеть.
Спустя неделю её и сына не было в квартире.
Андрей думал, что они просто возьмут паузу. Думал, что она отойдёт, остынет.
Но когда пришёл на встречу с адвокатом, чтобы обсудить развод, понял, что его жизнь больше никогда не будет прежней.
— Она не запрещает вам общаться с ребёнком.
— Спасибо, — выдохнул Андрей.
— Но Саша не хочет, чтобы вы появлялись в его жизни в ближайшее время.
Он не сразу понял.
— То есть как это? Я отец!
— Вы предали его мать.
Саша не запретила ему видеться с сыном. Но и не дала такой возможности.
Она просто ушла.
Куда? Он не знал.
Андрей медленно перевернул в пальцах стакан, наблюдая, как капля виски медленно скользит по стеклу. Третья рюмка за вечер. Или четвёртая? Он уже не считал.
Телефон лежал на столе. Мёртвый, глухой. Ни звонков, ни сообщений.
Саша не брала трубку. Она не отвечала на письма. Она просто вычеркнула его из жизни.
Когда Андрей закрыл глаза, перед ним снова возникло это проклятое сообщение от её адвоката:
«Саша не запрещает вам видеться с ребёнком, но позже. Пока она к этому не готова, ребёнок не готов»
«Пока.»
Это слово разрывало его изнутри. А как мог быть готов ребёнок, если его отец оказался предателем?
Прошла неделя, потом вторая. Он не мог больше ждать.
Андрей собрался и поехал в город, где жили её родители. Ему открыла дверь мать Саши.
— Что ты здесь забыл, Андрей?
Её голос был холодным, как зимний ветер.
— Я просто хотел… Как Саша? Как Кирилл?
Женщина сложила руки на груди.
— Ты думаешь, они рады? Ты думаешь, Саша сидит и ждёт тебя? Нет, Андрей. Она старается жить дальше. Кирилл старается жить дальше. А ты?
Ему нечего было ответить.
В коридоре появился отец Саши. Он посмотрел на него, тяжело вздохнул и покачал головой.
— Её здесь нет. Она уехала.
Андрей почувствовал, как его словно ударили в грудь.
— Куда?
— Ты действительно думаешь, что мы скажем тебе?
Дверь захлопнулась. Саша уехала. Он даже не знал, где её искать.
Андрей брёл по улице, не разбирая дороги. Было холодно. Он сунул руки в карманы и почувствовал, как пальцы натыкаются на что-то гладкое.
Фотография.
Он всегда носил её с собой. Маленький снимок, сделанный три года назад в парке. Саша смеётся, Кирилл сидит у него на плечах, дёргая за волосы.
Они были счастливы. Он скомкал фотографию в кулаке.
***
Секретарша. На автомате зашёл в её профиль в соцсетях.
Теперь она выкладывала фото с новым мужчиной. Они сидели в дорогом ресторане, она смеялась, обнимая его за плечи.
«Пора двигаться дальше!» — гласила подпись под фото.
Он резко выключил телефон и выругался. Так вот оно как. Она двигалась дальше. Саша двигалась дальше. Кирилл двигался дальше.
А он?
Он сидел в пустой квартире с перегаром во рту и пустыми бутылками на столе.
За что?
За одну ошибку?
За минутную слабость?
За решение, принятое под влиянием желания и эгоизма?
И он понял.
Никто не виноват. Кроме него самого.
Поздней ночью, когда одиночество стало невыносимым, Андрей решился.
Он достал телефон, долго смотрел в экран, а потом набрал сообщение.
«Не знаю, зачем я тебе пишу.»
«Всё, что я хочу сказать, это: я люблю тебя. Ты единственная, и я сделал большую ошибку.»
«Если ты позволишь, я готов всё исправить.»
Он отправил сообщение и закрыл глаза.
Тишина. Ни ответа, ни звонка. Только глухая, пустая тишина.
***
Прошло ещё три месяца.
Андрей жил, будто по инерции. Работа, пустая квартира, алкогольные вечера, бессонные ночи. Ему казалось, что боль отступила, что он привык к одиночеству, но каждое утро, просыпаясь, он понимал: это не так.
Однажды ночью он снова не смог уснуть. Полистал телефон, пробежался по старым сообщениям. Саша так и не ответила.
Ни через день. Ни через месяц. Ни через три.
«Ты ведь просто пытаешься наказать меня?» — хотел он написать. Но нет. Она не мстила. Она просто вычеркнула его.
И это было страшнее мести.
Однажды он всё-таки увидел её. Случайно.
Он пошёл за кофе, а когда вышел из кофейни, на мгновение застыл.
Саша.
Она стояла через дорогу, в лёгком пальто, с шарфом, небрежно обмотанным вокруг шеи. Держала в одной руке телефон, в другой — стаканчик с кофе. И смеялась.
Он давно не видел, как она смеётся.
Рядом с ней стоял какой-то мужчина. Высокий, уверенный, с аккуратно уложенными волосами. Он что-то ей говорил, а она наклонилась ближе, коснулась его плеча, а потом снова рассмеялась.
Андрей вцепился пальцами в стакан так, что крышка слетела. Чёрт.
Саша не просто ушла. Она нашла кого-то.
Пока он тонул в саможалости, пока пил, страдал и винил себя, она жила дальше.
Он стоял и смотрел, как они ушли в сторону парка. Ему вдруг стало невыносимо холодно. Той ночью он не выдержал. Впервые за всё это время позвонил.
И она ответила.
— Привет, Андрей.
Как же давно он не слышал её голоса.
— Саша…
— Зачем ты звонишь?
Она не была злой. Не кричала, не обвиняла. Просто спросила — спокойно, ровно, как будто этот разговор ничего не значил.
Но для него он значил всё.
— Я… — голос сорвался, он сжал кулаки. — Просто хотел услышать тебя.
— Ты же знаешь, что это бессмысленно.
— Я скучаю по тебе.
Пауза.
— Андрей… поздно.
— Я знаю, что поздно. Но я просто…
— Ты просто хотел убедиться, что я не одна?
Тишина.
— Ты же сам это видел, верно?
Андрей сжал зубы.
— Ты его любишь?
Саша вздохнула.
— Это уже не важно.
— Для меня важно!
Она помолчала, а потом тихо сказала:
— Знаешь, что больнее всего, Андрей?
— Что?
— Ты разрушил не только меня. Ты разрушил нас. Я когда-то смотрела на тебя, как на своё будущее. А теперь ты — просто человек из прошлого. И мне не больно. Даже не обидно. Понимаешь?
Он ничего не ответил. Она больше не ненавидела его. Она просто его не любила.
И это было страшнее, чем если бы она кричала на него или проклинала.
— Прощай, Андрей.
Гудки.
Он долго держал телефон у уха, даже когда связь уже оборвалась.
Прощай.
Она сказала это легко. Без злости, без боли.
Просто… прощай.
***
Прошло две недели после того звонка.
Андрей всё ждал, что Саша объявится, напишет, хотя бы поинтересуется, как он… Но она не появлялась.
Она его больше не искала.
Он пытался жить дальше, но в жизни больше ничего не было. Дом — пустой, работа — механическое выполнение задач, друзья — давно отвернулись.
Как-то он зашёл в магазин и замер возле отдела с детскими вещами. Взял в руки маленькую курточку и вдруг вспомнил, как однажды выбирал похожую для их сына.
Тогда Саша смеялась, говорила, что он со своим вкусом нарядит мальчишку как дедушку.
«Вот эту возьмём, она удобнее.»
«Саш, но эта же стильная!»
«А эта тёплая.»
Он медленно положил курточку обратно на полку.
Как он дошёл до того, что потерял не только жену, но и сына?
Он всегда думал, что успеет всё исправить. Что однажды, когда страсти улягутся, Саша позволит ему снова стать частью жизни их ребёнка.
Но теперь понимал — он не оставил ей шанса захотеть его простить.
Когда он снова пришёл к родителям Саши, её отец встретил его холодным взглядом.
— Андрей. Чего ты хочешь?
— Я хочу увидеть сына…
— Поздно.
— Я его отец!
— Отец? — мужчина усмехнулся. — Настоящий отец не разрушает семью ради интрижки. Ты нас предал, Андрей. Сашу, сына, нас всех.
— Я исправлюсь…
— Ты уже показал, кто ты есть. Иди домой.
Дверь перед ним захлопнулась.
И тогда Андрей понял: он сломал слишком многое, чтобы это можно было починить.
Прошло два года.
Андрей по-прежнему жил в той же квартире, но теперь она казалась чужой. Он пытался начать всё заново, завести отношения, но ничего не складывалось.
Он стал тем самым мужчиной, который когда-то его самого смешил: тем, кто приходит в бар и рассказывает незнакомцам, как потерял свою семью из-за одной ошибки.
Но больше всего его мучил один вопрос.
«А если бы я не изменил?»
«Если бы я устоял?»
«Если бы в ту ночь просто поехал домой?»
Ответ он знал.
«Я бы сейчас укладывал сына спать. Я бы жил, а не существовал.»
Но поздно. Оно того не стоило.
Муж унизил жену при гостях, а через неделю его неожиданно уволили