— Ну что, принимайте курортников! — громко объявила тётя, протискиваясь в прихожую.
Я стояла на балконе нашей новой квартиры, вдыхая солёный воздух. Море блестело под солнцем, и я думала, что после переезда сюда в апреле прошлого года нас с Сашей ждёт спокойное лето.
Мы два года копили на эту мечту, и я уже представляла, как буду пить кофе, слушая волны.
Звонок в дверь вырвал меня из мыслей. Я открыла и увидела тётю Любу, сестру мамы мужа, с двумя огромными чемоданами и банкой домашних огурцов в руках.
За ней плёлся дядя Вова, с пакетом, из которого торчали мятые носки, пахнущие сыростью.
— Ну что, принимайте курортников! — громко объявила тётя, протискиваясь в прихожую.
— Вы надолго? — растерялась я, отступая назад.
— Да как пойдёт, лето же! — засмеялась она, бросая чемоданы у стены.
Саша вышел из комнаты, потирая глаза после дневного сна. Он посмотрел на меня, потом на гостей и пожал плечами, будто это мелочь. Но через час я поняла: это не мелочь — они заняли нашу спальню.
Тётя Люба стояла у кровати, раскладывая свои цветастые платья, пока я пыталась понять, что происходит.
— Нам с Вовой отдыхать надо, — заявила она, поправляя подушку.
— А мы где спать будем? — спросила я, чувствуя, как голос дрожит.
— Вы молодые, на диване поспите, — отрезала она, даже не взглянув на меня.
Я стиснула кулаки, но промолчала. Саша шепнул мне: «Потерпим», но в его глазах я видела сомнение. Ночь на диване оказалась первой из многих.
На кухне тётя сразу взяла всё в свои руки. Она схватила мою любимую сковородку, ту, что я купила на распутье, и начала жарить что-то своё. Я чистила картошку, а она стояла над душой, как генерал.
— Ты что, лук не пассеруешь? — сказала она, скривившись. — Вот почему котлеты сухие!
— Люба, я так всю жизнь готовлю, — возразила я, сжимая нож.
— Всю жизнь неправильно! — махнула она рукой, высыпая лук на сковороду.
Запах жареного лука заполнил кухню, но я чувствовала только раздражение. Саша прошёл мимо, хмыкнул и ушёл в гостиную. Он явно не собирался вмешиваться.
Дядя Вова устроился перед телевизором, включив старый фильм про войну на полную громкость. Каждый взрыв отдавался у меня в голове, как молоток. Я подошла к нему, держа в руках чашку чая.
— Вова, потише нельзя? — попросила я, стараясь улыбнуться.
— Да ладно, Лен, мы ж на отдыхе! — отмахнулся он, не отрываясь от экрана.
Я ушла в ванную, чтобы успокоиться, но там меня ждал новый сюрприз: мокрые полотенца дяди Вовы валялись на полу, а тётины халаты висели на всех крючках. Это было похоже на вторжение. Я села на край ванны и глубоко вдохнула.
Они не платили ни за что. Счёт за воду подскочил — тётя стирала свои платья каждый день, оставляя стиральную машину гудеть до полуночи. Дядя включал кондиционер и забывал выключить, даже когда уходил на пляж.
Вечером я шепнула Саше, пока мы лежали на продавленном диване:
— Саша, это слишком, они как дома.
— Ну что я скажу? — вздохнул он, глядя в потолок. — Они родня.
Храп дяди Вовы пробивался через стену, и я закрыла глаза, мечтая о тишине. Второе лето началось ещё хуже. Они приехали в июне, таща за собой чемоданы и запах деревенского дома.
— Мы до сентября, а там посмотрим, — объявила тётя, ставя сумки в прихожей.
— До сентября?! — чуть не уронила я чашку, стоя у плиты.
— А что такого? — удивилась она, поправляя волосы.
Тётя начала хозяйничать с порога. Она перевешивала шторы, ворчала про освещение и двигала мебель, пока я стояла в стороне, сжимая кулаки. Саша молчал, но я видела, как он напрягся.
— Ты шторы не так повесила, — сказала она, дёргая ткань.
— Мне так нравится, — буркнула я.
— Ну и зря, — отрезала она, продолжая своё.
Однажды я вернулась с работы, уставшая после смены. Тётя стояла на балконе, крича соседке через двор. Её голос эхом разносился по улице.
— Вы герань не так поливаете, надо вечером! — орала она.
— Люба, что ты делаешь? — спросила я, бросив сумку.
— Учу людей жить! — гордо ответила она.
Соседка посмотрела на меня с сочувствием, а я отвернулась, чувствуя жар на щеках. Дядя Вова тем временем пролил чай на новый ковёр. Коричневые пятна расползлись по ворсу, пока он сидел в кресле.
— Ой, Лен, бывает, — буркнул он.
— Это новый ковёр, — сказала я, хватая тряпку.
— Ну и что, постираешь, — пожал он плечами.
Я тёрла пятно, пока пальцы не заболели. Потом они позвали друзей. Я открыла дверь и замерла: шестеро незнакомцев сидели в гостиной, ели мою рыбу и пили наше пиво.
— Это наши кореша из деревни, заехали к морю! — махнула рукой тётя.
— Люба, это наш дом, — выдавила я.
— Ну вы же не против, мы ж семья! — засмеялась она.
Я ушла на кухню, хлопнув дверью, и села за стол. Утром я открыла холодильник, чтобы сделать завтрак. Полка была пуста — ни мяса, ни сыра.
— Люба, где мясо? — спросила я, повернувшись к ней.
— Ой, мы шашлык пожарили, — ответила она.
— Ты серьёзно? — уставилась я.
— Ты же не жадная? — улыбнулась она.
Саша вошёл, увидел пустой холодильник и замер. Его лицо покраснело, но он промолчал. Я сжала губы, чтобы не кричать.
Когда дядя Вова пролил борщ на диван, Саша не выдержал. Красное пятно растеклось по обивке, а дядя просто смотрел. Я стояла рядом, ожидая реакции.
— Вова, аккуратнее, это новый, — сказал Саша.
— Купите другой, раз у моря живёте, — хмыкнул дядя.
— Это не гостиница, — буркнул Саша.
Ночью мы шептались на диване, пока за стеной гудел кондиционер. Я смотрела в темноту, чувствуя, как усталость давит на плечи. Саша повернулся ко мне.
— Надо их выгнать, — сказала я.
— Но как? — спросил он. — Неудобно же.
— Придумаем, — ответила я.
Через неделю тётя залила раковину рыжей краской, красила волосы прямо в ванной. Пятна блестели на белой керамике, как вызов. Я вошла и ахнула.
— Люба, это что? — крикнула я.
— Ой, Лен, смоется, — отмахнулась она.
— Это новая раковина! — возмутилась я.
— Зато я теперь красотка! — гордо сказала она.
Я схватила губку и начала тереть, пока руки не покраснели. Саша зашёл, посмотрел на бардак и покачал головой. Он прислонился к косяку.
— Это перебор, — сказал он.
— Надо что-то делать, — ответила я.
В августе тётя устроила «семейный ужин». Двенадцать человек — кузены, их дети и соседка снизу — заполнили квартиру. Они пели песни, а дядя Вова разлил вино на пол.
— Люба, у нас не ресторан! — крикнула я.
— Расслабься, Лен, весело же! — махнула она рукой.
— Это мой дом! — выпалила я.
Я ушла на кухню, хлопнув дверью, и села за стол. Глядя на чайник, я поняла: это не мой дом, а их курорт. Я больше не могла терпеть.
Утром я придумала план. Саша согласился помочь, хотя сомневался. Я подошла к тёте с серьёзным лицом.
— Люба, у нас ремонт скоро, — сказала я. — Крыша течёт.
— Какой ремонт? — удивилась она. — Лето же!
— Срочно надо, — соврала я. — Рабочие завтра придут.
Саша притащил старые вёдра и начал стучать молотком по стене. Тётя нахмурилась, скрестив руки. Она посмотрела на нас с подозрением.
— И где мы жить будем? — спросила она.
— Не знаю, — ответила я. — Тут всё разберут.
— А мы к соседям напросимся, — вдруг сказала она. — У них места много!
Я замерла, сердце заколотилось. План рушился. Саша шепнул мне: «Думай быстро».
— Люба, они вас не ждут, — выпалила я.
— Поживём, пока ремонт, — пожала она плечами.
— Мы квартиру туристам сдаём с сентября, — соврала я. — Уже договор есть.
— Сдаёте? — удивилась она. — А мы где?
— Не знаю, — сказала я. — Это бизнес.
— Да, деньги нужны, — добавил Саша.
Тётя вздохнула и пошла собирать вещи. Дядя Вова молча паковал носки, бросая их в пакет. Я помогла им с чемоданами, стараясь не улыбаться.
— Может, к соседям? — пошутила я.
— Смешно ей, — буркнула тётя.
Через два дня они уехали. Машина скрылась за поворотом, а я стояла у двери. Саша обнял меня, и мы рассмеялись.
— Ну ладно, раз так, — сказала тётя, садясь в машину.
— До встречи, — добавил дядя Вова.
Когда они уехали, я села на диван, чувствуя, как тишина обнимает меня. Шум волн пробивался через открытое окно. Саша сел рядом.
— Может, в следующий раз скажем нет? — спросил он.
— Или правда сдадим туристам, — засмеялась я.
— Родня — это хорошо, но дом дороже, — сказал он.
Через неделю тётя позвонила. Я взяла трубку, а Саша сел рядом. Её голос звучал настойчиво.
— Лен, а в октябре можно приехать? — спросила она. — Туристы же уедут!
— У нас кот аллергичный, — соврала я. — Шерсть повсюду.
— Какой кот? — удивилась она.
— Взяли недавно, — ответила я.
Саша закивал и показал большой палец. Тётя поворчала и бросила трубку. Мы с мужем переглянулись.
— Кот — наш спаситель, — сказал Саша.
— Надо фото кошака в рамку поставить, — добавила я.
— Пусть думают, что он настоящий, — засмеялся он.
Теперь у нас есть план Б. Мы решили защищать свой дом, даже от родни. Море снова стало нашим.
А у вас бывали такие гости? Как вы справляетесь с родственниками, которые считают ваш дом своим?
Ваш Новый год за мой счет заканчивается! — воскликнула я после очередного гостевого визита