Метель за окном завывала так, словно соревновалась с радио на подоконнике. Анна Николаевна подбросила полено в печь и улыбнулась своим мыслям – забавно, как природа всегда находит способ напомнить о себе.
— Ну что, Мурзик, будем чай пить? – она погладила рыжего кота, который тут же важно выгнул спину.
Привычный вечерний ритуал прервал неожиданный стук в дверь. Анна вздрогнула – кому взбрело в голову бродить по деревне в такую погоду? Да ещё и в полночь.
— Если это опять Петровна со своими травками от давления, честное слово… – проворчала она, накидывая шаль.
Но на пороге никого не оказалось. Только большая корзина, припорошенная снегом, и какое-то движение под старым одеялом. Сердце ёкнуло.
— Господи, хоть бы не котята, – прошептала Анна, хотя уже понимала – корзина слишком большая для котят.
Когда она откинула одеяло, время будто остановилось. Два маленьких личика, красных от мороза, уставились на неё. Близнецы, не больше двух лет. Один сонно моргал, второй тихонько хныкал.
— Мама дорогая… – только и смогла выдохнуть Анна.
Она торопливо внесла корзину в дом. Мурзик, обычно равнодушный к гостям, встретил находку громким мяуканьем.
— Да погоди ты, – отмахнулась от кота Анна, устраивая корзину поближе к печке.
Среди пелёнок нашлась записка, всего несколько слов, написанных дрожащей рукой: «Помогите. Мы не можем их прокормить.»
— Ничего себе новогодний подарочек, – нервно усмехнулась Анна, разворачивая одеяло.
Один из мальчиков вдруг улыбнулся ей – совсем по-взрослому, с каким-то пониманием.
— Ты глянь, какие серьёзные мужички, – проговорила она, чувствуя, как щемит сердце. – Ну что, погреемся?
Устроив детей на диване, Анна металась по дому, пытаясь сообразить, что делать дальше. Мурзик крутился под ногами, путался и мяукал, словно давая советы.
— Да знаю я, знаю! – отвечала она коту. – Сама в шоке.
К утру мальчики освоились настолько, что уже пытались ползать по дивану. Один, тот что потише, всё тянулся к Мурзику, а второй, явно более шустрый, пытался исследовать всё, до чего мог дотянуться.
— Так, орлы, – Анна присела перед ними. – Давайте знакомиться. Я теперь, получается… – она запнулась, – ну, буду о вас заботиться.
«Господи, что я делаю?» – мелькнула мысль. Но когда один из малышей схватил её за палец своей крошечной ручкой, все сомнения отступили.
— Вот что, – решительно сказала она, – будете Петей и Павликом. А что? Хорошие имена, крепкие. Как раз для таких богатырей.
Мурзик, словно соглашаясь, громко мурлыкнул.
— Вот и кот одобрил, – усмехнулась Анна. – А с бумагами… – она вздохнула, – с бумагами завтра разберёмся.
Этой ночью она так и не легла спать. Сидела между диваном и печкой, слушала сопение малышей и думала о том, как странно устроена жизнь. Еще вчера она была одна, а сегодня… Сегодня она вдруг стала мамой. Двух мальчишек ей подкинули под дверь, а она… она почему-то чувствовала, что иначе и быть не могло.
— Ничего, – шептала она, укрывая детей потеплее, – прорвёмся как-нибудь. Я ведь теперь вам всё. Всё, что есть.
Весна наступила внезапно, как и все перемены в жизни Анны Николаевны. Снег ещё лежал у забора грязными островками, а по двору уже бегали два вихрастых карапуза, за которыми едва успевал уставший Мурзик.
— Павлик, немедленно отпусти кота! – Анна выглянула в окно. – Петя, а ты куда в одном носке?
Прошло три месяца, а она до сих пор удивлялась, как изменилась её жизнь. Тихий дом превратился в настоящий цирк – с акробатическими номерами на диване и попытками накормить кота кашей.
Прошло еще время, мальчики уже начали говорить.
— Анна Николаевна! – через забор перегнулась соседка, Клавдия Петровна. – А я тут пирожков напекла, может, зайдёте?
«Ага, пирожков», – усмехнулась про себя Анна. За последние месяцы все соседи вдруг стали удивительно любопытными. Каждый считал своим долгом зайти, посмотреть на мальчишек и высказать своё «ценное» мнение.
— Спасибо, Клавдия Петровна, но у нас режим, – твёрдо ответила Анна. – Скоро обед, потом тихий час.
— А вы бы всё-таки подумали, – не унималась соседка. – Два ребёнка, это ж такая ответственность! В детдоме, может, им и лучше было бы…
Анна почувствовала, как внутри всё закипает:
— Знаете что? Я вот тоже думаю – может, вам лучше о своём огороде подумать? А то он у вас совсем зарос.
Вечером, укладывая мальчишек спать, она всё ещё кипела от злости. Петя, будто чувствуя её настроение, прижался к боку:
— Мам, а мы правда твои?
Анна замерла. Первый раз они назвали её мамой так прямо. Обычно просто тянули руки и что-то лепетали.
— Конечно мои, – она обняла обоих. – Самые мои.
— А почему тётя Клава говорит, что мы не твои? – подал голос Павлик.
— А давайте я вам сказку расскажу, – Анна устроилась поудобнее. – Жила-была одна женщина, и было у неё большое-пребольшое сердце. Такое большое, что в нём могли поместиться все звёзды на небе…
Уже засыпая, Павлик пробормотал:
— А у нас тоже большое сердце? Как у тебя?
— Ещё больше, – прошептала она, целуя вихрастые макушки.
На следующий день Анна решила действовать. Нужно зарабатывать начать, чтобы прокормить двух карапузов. Сначала отправилась в сельпо – договариваться о поставках своей выпечки. Потом заехала к старой подруге в соседнее село – та работала в школе и могла помочь с подготовкой документов для детского сада.
— Ты что, серьёзно решила их оставить? – спросила подруга, Татьяна Сергеевна, разливая чай.
— А ты видела их глаза? – Анна улыбнулась. – Знаешь, Тань, я ведь раньше думала – ну всё, отжила своё. Муж погиб, детей Бог не дал… А теперь просыпаюсь утром от того, что Петька пытается заплести мне косички, а Павлик уже тащит кота умываться.
— Но как ты справляешься? Одна же…
— А я не одна, – Анна достала из сумки фотографию. – Смотри, какие у меня мужчины.
На снимке Петя и Павлик, перемазанные мукой, пытались лепить пирожки. Мурзик сидел рядом с видом строгого учителя.
— Мы теперь пекарня «Три богатыря», – рассмеялась Анна. – Пока, правда, только два с половиной – если Мурзика считать.
Вернувшись домой, она застала настоящий погром. Мальчишки умудрились добраться до муки и устроили снежную бурю в кухне.
— Мам, мы помогаем! – радостно объявил Павлик, размазывая белые разводы по лицу.
— Видим-видим, – вздохнула Анна, глядя на белый потолок. – Прямо как я просила – всё вверх дном.
Петя виновато шмыгнул носом:
— Мы хотели как ты… пирожки…
— А получился боевик «Пекарь против мучного монстра», – Анна не выдержала и рассмеялась. – Ну-ка, идите сюда, горе-кулинары.
Они возились допоздна – сначала отмывали кухню, потом всё-таки пекли пирожки. Настоящие, с картошкой и луком. Петя старательно лепил, высунув язык от усердия, а Павлик всё норовил стащить начинку.
— Вот что, мужички, – сказала Анна, когда они уселись пить чай со свежей выпечкой. – Завтра едем в город, документы оформлять. Будете теперь официально Петром и Павлом Николаевичами.
— А почему Николаевичами? – спросил Петя.
— Потому что я – Анна Николаевна.
— А мы думали – твои, – нахмурился Павлик.
— Мои, – она притянула их к себе. – Просто есть такой порядок – отчество даётся по имени отца или деда. А ваш дедушка, мой папа, был Николаем.
— А наш папа? – тихо спросил Петя.
Анна на секунду замерла. Этого вопроса она ждала и боялась.
— Ваш папа – герой. Как и мой муж. Они сейчас далеко, на небе, и присматривают за нами.
— Как звёздочки? – Павлик прижался к ней.
— Да, милый. Как звёздочки.
Той ночью они спали все вместе – на широкой кровати, которая раньше казалась Анне такой пустой. Мурзик устроился в ногах, гордо охраняя свое семейство. А за окном шумел весенний дождь, смывая последние следы зимы и все сомнения, которые ещё оставались в сердце Анны.
«Вот теперь, – подумала она, глядя на посапывающих мальчишек, – теперь мы по-настоящему семья.»
Время летело незаметно. Мальчишки пошли в школу, и теперь по вечерам дом наполнялся не только беготней, но и рассказами о новых друзьях, первых пятёрках и шалостях на переменах. Мурзик давно смирился с ролью главного слушателя – важно восседал на подоконнике, пока близнецы наперебой делились впечатлениями.
Годы пролетели как один день. Петя после школы поступил в педагогический – решил стать учителем математики. Говорил, это потому что мама научила его считать на пирожках. Павел выучился на механика и открыл мастерскую прямо в деревне. «Чтобы далеко от мамы не уезжать,» – объяснял он.
А потом случилось чудо – у Павла родилась дочка. Назвали Аннушкой.
— Мам, – позвал Петя, наблюдая, как она качает внучку. – А помнишь, как ты нас нашла?
— Помню, – улыбнулась Анна. – Как вчера было. Мурзик ещё так возмущался…
— А я помню, как ты нам сказку про большое сердце рассказывала, – Павел присел рядом. – Про звёзды.
— Точно, – подхватил Петя. – И про то, как оно может вместить целый мир.
Анна посмотрела на своих мальчиков – теперь уже совсем взрослых, крепких мужчин. На маленькую Аннушку, посапывающую на руках. На фотографии на стенах – целая жизнь в снимках. Вот первый день в школе, вот рыбалка, вот выпускной…
— Знаете, – тихо сказала она, – а ведь это вы научили меня, какое большое может быть сердце. Вы – мои звёздочки.
За окном шумел весенний дождь – совсем как в ту ночь, когда она впервые укрыла их своим одеялом. Только теперь это был не просто дождь – это была музыка их семьи, история любви, которая началась с отчаянного стука в дверь и корзины на пороге.
Маленькая Аннушка вдруг улыбнулась во сне – точно так же, как когда-то улыбались её папа и дядя, впервые оказавшись в этом доме. И в этой улыбке была вся правда о том, что настоящая семья – это не кровь и документы. Это любовь, которая делает маленькое чудо на пороге самым большим счастьем в жизни.
Оставшись на 3 дня у свекрови, Марина и не подозревала, что случайно подслушав разговор мужа с матерью, сразу подаст на развод