Я сидела на кухне, механически помешивая давно остывший чай. За окном накрапывал мелкий осенний дождь, и серые капли стекали по стеклу, словно слёзы. Телефон лежал рядом, и я то и дело бросала на него взгляд, хотя точно знала – Андрей не позвонит. Не сегодня.
Три дня назад я нашла в его телефоне сообщения. Банально, как в дешёвом сериале – случайно увидела всплывшее уведомление, когда он принимал душ. «Милый, я соскучилась…» Имя отправителя – Марина. И сердце оборвалось, будто я упала в глубокую ледяную пропасть.
– Оля, может, тебе к нам приехать? – голос Тани, моей лучшей подруги, в телефонной трубке звучал встревоженно. – Посидим, поговорим…
– Нет, Тань, – я с трудом сглотнула комок в горле. – Я должна быть дома. Вдруг он…
Я не закончила фразу. Мы обе знали – Андрей не вернётся сегодня. Он уже неделю «задерживается на работе», а вчера забрал часть вещей, пока меня не было дома. Двадцать три года брака уместились в одну спортивную сумку и несколько костюмов на плечиках.
Наша квартира, такая уютная раньше, теперь казалась склепом. Я бродила по комнатам, как привидение, натыкаясь на следы нашей совместной жизни. Вот фотография с поездки на море пять лет назад – мы такие счастливые, загорелые. Альбом свадебных фотографий, который я теперь не могла открыть без удушающей боли в груди. Его любимая кружка с отколотой ручкой – он всё собирался выбросить, но я каждый раз спасала её от мусорного ведра.
– Нам нужно поговорить, – сказал он тихо, когда наконец появился дома вечером.
Я молча смотрела, как он складывает оставшиеся вещи в чемодан. Руки дрожали, но я держалась. Только когда щёлкнул замок входной двери, меня накрыло волной такой боли, что я не могла дышать. Сползла по стенке на пол и сидела так, пока не начало светать.
Утром позвонила на работу, сказала, что заболела. Голос звучал хрипло и надломленно – никто не усомнился. Таня привезла продукты, которые я не могла заставить себя есть, пыталась растормошить меня, но я только качала головой – оставь, я должна пережить это сама.
Ночами я лежала без сна, прокручивая в голове последние месяцы нашей жизни. Где я ошиблась? Когда не заметила, что теряю его? Может, если бы я больше следила за собой, чаще готовила его любимые блюда, была внимательнее… Эти мысли крутились в голове, как заевшая пластинка, не давая ни минуты покоя.
«Всё наладится,» – говорила Таня. Но я знала – уже ничего не будет как прежде. Моя жизнь, такая понятная и устроенная, рассыпалась как карточный домик. И я не представляла, как собрать её заново.
Первый месяц после ухода Андрея прошёл как в тумане. Я механически ходила на работу, готовила еду, которую потом выбрасывала нетронутой, и подолгу сидела в его кресле, вдыхая едва уловимый запах любимого одеколона, который постепенно выветривался из обивки.
По вечерам накатывали воспоминания. Вот мы, совсем молодые, гуляем по набережной – я в лёгком сиреневом платье, он в белой рубашке. Андрей купил мне мороженое, оно таяло в вафельном стаканчике, капало на пальцы, а мы смеялись… Или наша первая квартира – крошечная однушка на окраине, где не было даже нормальной плиты. Готовили на электрической конфорке, радовались каждой купленной вещи, строили планы…
– Оленька, может, к врачу? – участливо спрашивала соседка тётя Валя, встречая меня у подъезда. – На тебе лица нет…
А я только отмахивалась. Какой врач? Разве есть лекарство от разбитого сердца?
Однажды утром, стоя перед зеркалом, я с ужасом не узнала своё отражение. Осунувшееся лицо, потухшие глаза, седина в волосах, которую я раньше старательно закрашивала… Когда я успела так постареть? В голове звучал голос свекрови: «Андрюша у нас видный мужчина, за собой следить надо…» Может, она была права?
В тот день я встретила Игоря Петровича, нашего бывшего начальника отдела. Он вышел из машины возле супермаркета, когда я брела домой с пакетом продуктов.
– Ольга? – его голос вывел меня из оцепенения. – Сто лет тебя не видел! А ты всё такая же красавица!
Я через силу улыбнулась. Какая там красавица…
– Слышал о твоём разводе, – он внимательно посмотрел на меня. – Знаешь, а может, это твой шанс начать жить для себя? Сколько себя помню, ты всегда жила только для Андрея…
Эти слова застряли в голове, как заноза. Вечером я долго смотрела на старые фотографии в телефоне. Вот я на корпоративе десять лет назад – яркая, уверенная в себе, в красном платье, которое так нравилось Андрею. А вот последнее совместное фото – я в домашнем халате, с пучком на голове, будто постаревшая на двадцать лет…
На следующий день я впервые за долгое время вышла на прогулку. Не просто в магазин, а в парк, где мы когда-то любили гулять. Было начало октября, деревья стояли в золоте, под ногами шуршали листья. Я шла медленно, глубоко вдыхая прохладный воздух, и вдруг поймала себя на мысли – как давно я не гуляла просто так, для себя?
В витрине магазина отразилась немолодая женщина в бесформенной куртке. Я остановилась, разглядывая своё отражение, и впервые за долгое время почувствовала что-то похожее на злость. На себя. На то, что позволила себе превратиться в тень. На то, что разучилась радоваться простым вещам.
Вернувшись домой, я достала из шкафа коробку со старыми фотоальбомами. Но теперь я смотрела на них иначе. Не с тоской по прошлому, а будто листала страницы чужой жизни. Той Оли, которая растворилась в муже, забыв о собственных желаниях и мечтах.
«Твой шанс начать жить для себя…» Эти слова звучали в голове как мантра. Вечером я впервые за месяц записалась в парикмахерскую. А потом долго сидела на кухне, составляя список – всего, о чём мечтала, но откладывала «на потом». Курсы английского. Бассейн. Поездка в Питер… Список получился длинным, и от этого почему-то защемило сердце. Сколько же времени я потеряла, ожидая одобрения или разрешения?
Он позвонил в дверь ровно через полгода после ухода, в субботний вечер. Я как раз собиралась на очередное занятие по йоге – стояла перед зеркалом, поправляя новую стрижку. Звонок застал врасплох – Таня обычно предупреждала о визитах, а больше никто не приходил…
Открыв дверь, я на мгновение растерялась. Андрей стоял на пороге, такой знакомый и одновременно чужой. Немного осунувшийся, с непривычной щетиной на щеках. В руках – пакет с тортом «Птичье молоко», моим любимым.
– Можно войти? – спросил он тихо, будто боялся спугнуть момент.
Я молча отступила в сторону. Странно, но сердце билось ровно – никакой судорожной пляски, как раньше при одной мысли о встрече.
– Ты… изменилась, – он остановился посреди кухни, неловко держа пакет. – Похудела… И причёска новая.
– Да, – я включила чайник, стараясь двигаться спокойно и размеренно. – Решила, что пора что-то менять в жизни.
Андрей сел за стол – на своё привычное место, где столько лет пил утренний кофе. Я достала чашки – две белые фарфоровые, подаренные когда-то его мамой. Его любимая, с отколотой ручкой, давно отправилась в мусорный бак.
– Знаешь, – он вертел в руках чайную ложку, – я часто вспоминаю наш дом. Как ты пекла пироги по воскресеньям… Как мы смотрели вечером телевизор…
– А как Марина? – спросила я спокойно, разливая чай. Имя, от которого раньше хотелось кричать от боли, теперь звучало просто как имя.
Он вздрогнул, будто не ожидал такой прямоты.
– Мы… – он запнулся. – Всё сложно. Понимаешь, когда живёшь с человеком столько лет, притираешься, знаешь все привычки… А тут всё заново. Она моложе, да, но… – он замолчал, подбирая слова.
– Но не печёт пироги по воскресеньям? – я невольно улыбнулась.
– Оля, – он поднял на меня глаза, в которых читалась растерянность. – Может, мы… Может, попробуем всё заново? Я много думал. Семья – это же не только страсть, это…
– Спасибо, – перебила я его мягко.
– За что? – он растерянно моргнул.
– За то, что ушёл тогда, – я отпила глоток чая, собираясь с мыслями. – Знаешь, эти полгода были самыми трудными в моей жизни. Я думала, что умру от боли и тоски. А потом… потом я начала просыпаться. Будто очнулась от долгого сна.
Я встала и подошла к окну. За стеклом покачивались ветки клёна, который мы посадили в год нашей свадьбы. Он вымахал высоченный, раскидистый…
– Я поняла, что все эти годы жила не своей жизнью. Твоя мама, твоя работа, твои друзья, твои интересы… Я растворилась в тебе, Андрей. Перестала быть собой. И твой уход… он заставил меня вспомнить, кто я такая. Чего хочу я сама.
– Но мы же были счастливы, – в его голосе звучала обида. – Разве нет?
– Были, – согласилась я. – По-своему были. Только это было удобное счастье, понимаешь? Как старые домашние тапочки. Мы перестали расти, перестали удивлять друг друга. Я превратилась в приложение к твоей жизни. И, наверное, именно поэтому ты встретил Марину.
Он молчал, глядя в чашку, будто искал там ответы.
– Знаешь, что я поняла за эти месяцы? – я снова села за стол. – Что нельзя быть счастливой, если растворяешься в другом человеке. Даже если очень его любишь. Я записалась на курсы английского. Хожу в бассейн. На следующей неделе еду в Питер – представляешь, впервые одна! А ещё… – я замолчала на секунду. – А ещё я наконец-то поняла, чего хочу от жизни. И это – не вариться в соку воскресных пирогов и вечерних сериалов.
Андрей ушёл тем вечером, так и не доев торт. А я долго стояла у окна, глядя, как он идёт к машине – ссутулившийся, постаревший. Странно, но на душе было легко. Будто отпустила последний тяжёлый груз, который ещё держала.
Утром позвонила Таня: – Ну как ты? Я всю ночь не спала, переживала…
– Знаешь, – я улыбнулась, глядя на своё отражение в зеркале, – я, кажется, впервые за много лет чувствую себя по-настоящему живой.
– Не жалеешь? – в её голосе слышалось беспокойство. – Может, стоило…
– Нет, Танюш. Теперь точно нет.
Я сидела в поезде на Питер, глядя в окно на проплывающие мимо пейзажи. Рядом лежала книга на английском – простенький детектив, который я читала, подглядывая в словарь. В сумке – путеводитель с отмеченными местами, которые обязательно нужно посетить. «Безрассудство какое-то – одной, в твоём возрасте…» – причитала мама по телефону. А я впервые в жизни чувствовала себя абсолютно свободной.
В Питере шёл дождь. Я бродила по набережным, заходила в уютные кафе, рассматривала старинные здания и фотографировала развод мостов. Вечером в мини-отеле познакомилась с удивительной женщиной – в свои шестьдесят пять она объездила полмира и теперь ведёт популярный блог о путешествиях для тех, кому за пятьдесят. «Никогда не поздно начать жить, – сказала она мне. – Главное – решиться».
Через месяц я устроилась на новую работу – в туристическую фирму. «Но ты же всю жизнь в бухгалтерии!» – ахала мама. А я только пожимала плечами – мало ли что было всю жизнь. Теперь моя жизнь – моя.
Иногда я встречаю Андрея в городе. Он совсем седой теперь, но всё такой же подтянутый, в дорогом костюме. Мы здороваемся, перекидываемся парой фраз о погоде. Я знаю, что он расстался с Мариной, живёт один. Знаю, что заходит иногда к нашей бывшей соседке тёте Вале – видимо, расспрашивает обо мне.
А вчера я случайно нашла старую фотографию – мы с ним на море, загорелые, счастливые. Посмотрела на неё и впервые не почувствовала боли. Только лёгкую благодарность – за то, что всё сложилось именно так.
В выходные ко мне приезжает дочка моей новой коллеги – будем учиться готовить настоящие итальянские равиоли. Потом собираемся с девочками из группы по йоге в театр. А через месяц – тур по Европе, о котором я столько мечтала.
Вечерами я сижу на балконе с чашкой травяного чая, смотрю на наш клён под окном. Он всё такой же красивый, только теперь я вижу не символ прошлой жизни, а просто дерево – сильное, выросшее несмотря ни на что.
Сегодня утром в парке встретила молодую женщину – она плакала на скамейке, а рядом валялась сумка с вещами. Я присела рядом, угостила её конфетой из пачки, которую всегда ношу в сумке.
– Он ушёл… к другой… – всхлипывала она. – Как жить дальше?
– А знаете, – я улыбнулась, – иногда это не конец. Иногда это – самое прекрасное начало. Просто дайте себе время. И не бойтесь начать жить для себя.
Она посмотрела на меня недоверчиво, но конфету взяла. А я шла домой и думала – как же хорошо, что тогда, полгода назад, Андрей не вернулся. Как хорошо, что я наконец-то научилась быть счастливой. Просто быть – собой.
За старым портретом я нашла спрятанный конверт. Содержимое оказалось ключом к семейной тайне