— Знаешь, иногда мне кажется, что твоя мать считает меня пустым местом, — Анна поправила диванную подушку и тяжело вздохнула, глядя на мужа.
Максим отложил телефон и посмотрел на жену с привычной усталостью во взгляде:
— Ну зачем ты начинаешь? Мама просто беспокоится о нас.
— Беспокоится? — Анна горько усмехнулась. — Когда она заявилась к нам без предупреждения в прошлые выходные и начала переставлять мебель в гостиной, потому что, видите ли, «так будет правильнее» — это забота?
— Она хотела помочь…
— А когда раскритиковала мой выбор штор? Или когда посоветовала мне «наконец-то научиться готовить борщ как положено»? Это тоже забота?
Максим потер переносицу, явно не желая снова вступать в этот бесконечный спор. Семь лет брака научили его лавировать между двумя самыми важными женщинами в его жизни, но с каждым годом это становилось все сложнее.
— Ань, давай не будем…
— Конечно, давай не будем, — Анна встала с дивана. — Ты как всегда промолчишь, а твоя мать продолжит вести себя так, будто это ее дом, а я так, временно здесь нахожусь.
Анна направилась на кухню, пытаясь успокоиться. Ее небольшая кондитерская требовала много сил и энергии, и последнее, чего ей хотелось после трудного дня – это очередной разговор о свекрови. Но мысли сами возвращались к недавним событиям.
Ирина Викторовна словно специально выбирала моменты, когда можно было уколоть невестку. То придет без предупреждения с пакетами продуктов, потому что «бедный Максимушка совсем исхудал на твоей диетической стряпне», то начнет советовать, как правильно вести бухгалтерию в кондитерской, хотя сама никогда бизнесом не занималась.
Звонок телефона вырвал Анну из размышлений. Номер был незнакомый.
— Анна Сергеевна? Добрый день. Это Михаил Петрович, нотариус. Виктор Александрович – ваш двоюродный дядя, оставил вам наследство.
Анна присела на стул, пытаясь осмыслить услышанное. Дядя Витя? Тот самый, что уехал в Германию еще в девяностых? Они виделись всего пару раз, когда он приезжал навестить родных.
— Простите, но… я не совсем понимаю. Почему я?
— Виктор Александрович составил завещание не так давно. Вы единственная наследница.
Разговор с нотариусом выжал из Анны все соки. Дядя оставил женщине загородный дом. Но это еще не все. Вдобавок шли приличные накопления и антиквариат.
— Максим! — позвала она мужа. — Можешь подойти?
Выслушав новость, Максим присвистнул:
— Вот это да! Но почему именно тебе?
— Нотариус сказал, что дядя Витя следил за моей жизнью через соцсети. Ему понравилось, как я с нуля построила свое дело. Он сам всего добился и ценил это в других.
— Надо рассказать маме! — оживился Максим. — Она будет…
— Нет! — Анна схватила мужа за руку. — Пожалуйста, давай пока никому не скажем. Особенно твоей маме.
— Почему?
— Ты же знаешь, как она отреагирует. Начнет давать советы, как распорядиться деньгами, захочет участвовать в решениях…
— Ань, она же семья…
— Нет, Максим. Это мое наследство. Я хочу сама во всем разобраться, без чужого вмешательства. Пообещай, что никому не расскажешь.
Максим неохотно кивнул, хотя Анна видела, как ему не нравится держать что-то в секрете от матери.
Следующие несколько дней прошли в хлопотах. Анна решала бумажные вопросы. Осматривала дом. Женщина старалась держать получение наследства в тайне. Однако что-то пошло не так.
Как-то вечером Анна вернулась домой. А в гостиной уже восседала Ирина Викторовна. Свекровь просматривала какие-то бумаги. С ужасом Анна узнала документы на наследство, которые прятала в ящике своего стола в кабинете.
— А вот и наша скромница! — Ирина Викторовна поднялась с кресла, сверля невестку тяжелым взглядом. — Что же ты, милая, такие новости от семьи скрываешь?
Анна перевела взгляд на Максима, который стоял у окна, опустив голову.
— Что вы делали в моем кабинете? Как вы посмели…
— В твоем кабинете? — Ирина Викторовна усмехнулась. — Я мать твоего мужа, и имею право знать, что происходит в этом доме. И знаешь что? Я уже все продумала. Загородный дом можно будет сдавать…
— Вы не имеете никакого права! — Анна покраснела от смущения. — Это мое личное наследство, и только я буду решать, как им распоряжаться.
Ирина Викторовна поджала губы, ее взгляд стал колючим:
— Деточка, ты, видимо, забываешь, что являешься частью нашей семьи. А в семье все решения принимаются сообща.
— Мама, может не стоит… — начал было Максим, но Ирина Викторовна резко его перебила:
— Молчи! Я пытаюсь защитить твои интересы, раз уж ты сам этого не делаешь.
Следующие недели превратились для Анны в настоящий кошмар. Ирина Викторовна словно с цепи сорвалась – звонила по несколько раз в день, приходила без предупреждения, засыпала советами и требованиями.
— Максим, ты должен настоять, чтобы часть денег пошла на ремонт нашей дачи, — говорила свекровь сыну, даже не скрываясь от Анны. — Это справедливо. Мы же одна семья.
Анна заметила, что документы в ее столе регулярно оказывались не на своих местах. Однажды, вернувшись домой раньше обычного, она застала Ирину Викторовну, копающуюся в ее бумагах на кондитерскую.
— Я просто протирала пыль, — невозмутимо заявила свекровь, хотя в руках держала папку с договорами.
— Вы же понимаете, что это незаконно? — тихо спросила Анна, сдерживая дрожь в голосе.
— Незаконно утаивать такое наследство от семьи, — парировала Ирина Викторовна. — Я всего лишь забочусь о благополучии своего сына.
Максим продолжал отмалчиваться. И это бездействие злило Анну больше всего.
— Почему ты позволяешь матери так себя вести? Она роется в моих вещах, читает личные документы. Теперь пытается командовать моим наследством!
Эти вопросы Анна задавала почти каждый день.
— Ань, ну пойми, она желает нам добра…
— Добра? — Анна всплеснула руками. — Она полностью игнорирует мои границы! Ведет себя, будто наследство ее по праву!
Но вскоре Анна достигла точки кипения. Женщина обнаружила на столе странные бумаги. Рукой свекрови был написан договор. Анна внимательно вчиталась. Ее глаза расширились от удивления. Ирина Викторовна уже решила, что продать и как поделить деньги.
— Это уже слишком, — пробормотала Анна, комкая бумагу.
Вечером, когда Максим вернулся с работы, Анна ждала его в гостиной. На столе лежали собранные документы и тот самый черновик договора.
— Нам нужно серьезно поговорить, — сказала Анна, глядя мужу в глаза. — Так больше продолжаться не может.
Максим устало опустился в кресло:
— Что случилось?
— Твоя мать пишет какие-то договоры о разделе моего наследства. Роется в моих вещах. Приходит без спроса. И ты позволяешь ей это делать!
— Аня, давай не будем…
— Нет, мы будем! — Анна резко встала. — Я больше не могу так жить. Либо ты наконец поставишь свою мать на место, либо…
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге возникла Ирина Викторовна с пакетами продуктов:
— Максимушка, я тебе твой любимый пирог принесла! А это что тут у вас за собрание и без меня?
Анна медленно повернулась к свекрови:
— Как вы вошли?
— У меня есть ключи, дорогая. Я же говорила, что заказала дубликат. На всякий случай.
Последняя грань была пройдена. Анна медленно повернулась к Максиму:
— Выбирай. Прямо сейчас. Либо ты немедленно забираешь у своей матери ключи и ставишь точку в этом безумии, либо я подаю на развод.
Ирина Викторовна выронила пакеты:
— Что ты себе позволяешь?! Максим, не слушай ее! Эта девчонка совсем обнаглела!
Но Анна уже не могла остановиться:
— Семь лет, Максим. Семь лет я терпела вмешательство твоей матери в нашу жизнь. Я молчала, когда она критиковала мое умение вести хозяйство. Я улыбалась, когда она переставляла мебель в моем доме. Я пыталась быть хорошей невесткой. Но Ирина Викторовна перешла все границы! Она врывается в мой дом! Роется в документах! Пытается распоряжаться моим наследством!
Максим опустив голову. Но что-то в его позе изменилось – плечи расправились, челюсть напряглась.
— Мама, — голос Максима звучал неожиданно твердо. — Отдай ключи.
— Что?! Максимушка, ты не можешь…
— Могу, — Максим поднял глаза на мать. — И должен был сделать это давно. Отдай ключи и больше никогда не приходи без приглашения.
Ирина Викторовна побледнела:
— Ты выбираешь эту… эту вместо родной матери?
— Я выбираю свою семью, — Максим протянул руку. — Ключи.
Дрожащими руками Ирина Викторовна достала из сумки связку ключей.
— Ты пожалеешь об этом, — прошипела свекровь, бросив ключи на стол. — Вы оба пожалеете!
Вскоре за Ириной Викторовной закрылась дверь. Анна и Максим молча смотрели друг на друга. Наконец Максим тихо произнес:
— Прости меня.
Анна подняла на него глаза:
— За что именно?
— За все. За то, что не защищал тебя. За то, что позволял маме вмешиваться. За то, что был слабаком.
В следующие дни их жизнь начала меняться. Максим действительно поговорил с матерью – серьезно и жестко. Ирина Викторовна пыталась манипулировать. Угрожала, плакала, но Максим был непреклонен.
— Мама, если ты не прекратишь, то я с тобой больше не заговорю! – прикрикнул как-то Максим.
Анна впервые почувствовала себя в безопасности. Она могла спокойно работать над развитием своей кондитерской, не боясь, что свекровь явится с «внезапной проверкой». Дома больше не было посторонних глаз, следящих за каждым ее шагом.
Полученное наследство Анна использовала с умом. Часть средств вложила в расширение бизнеса – открыла второй магазин в престижном районе. Загородный дом отремонтировали. Там семья наслаждалась спокойными вечерами.
Анна сидела на веранде. Она осматривала участок, отремонтированный дом. Анна повернулась к Максиму:
— Знаешь, я ведь была готова все бросить.
Максим взял ее за руку:
— Я знаю. И благодарен, что ты дала мне шанс стать лучше.
Ирина Викторовна постепенно смирилась с новыми правилами. Ее визиты стали реже и короче. Она все еще пыталась иногда давать советы, но уже не так напористо. А главное – она больше не пыталась командовать в чужом доме.
Анна с улыбкой наблюдала, как преображается их жизнь. Теперь они с Максимом чаще разговаривали, делились планами, мечтали о будущем. Без постоянного давления извне их брак словно расцвел заново.
Как-то Анна разбирала старые вещи. И под руку попался тот старый черновик о разделении наследства. Свекровь еще думала, что невестка будет плясать под ее дудку. Она усмехнулась, бросила бумагу в камин.
— Что смешного? — спросил Максим, обнимая жену.
— Просто подумала – иногда нужно дойти до края, чтобы начать все заново
Как это не отдашь квартиру сыну? – возмущалась свекровь. – А зачем он тогда на тебе женился? По любви что ли